Были у меня товарищи поляки и евреи, караимы и черкесы; между ними мы не устанавливали различия. Донские казаки одни слыли за удалую молодежь, иногда сводившую счеты с полицией. Один из любимых лекторов был еврей, принявший протестантизм. Его звали Леонидом Евстафиевичем Владимировым. Он был красив, хорошо владел словом, выступал иногда в уголовных процессах, и мы шли за ним в суд столько, чтобы слышать его, сколько и молодого товарища прокурора, прибывшего из Москвы и скоро завоевавшего все симпатии.
Это был не кто другой, как известный ныне всей России Анатолий Феодорович Кони. Мне удалось слышать его в одном из громких процессов, положивших начало его репутации. Ум, красота и благородство речи, богатство образов, тонкий, столько же психологический, сколько и юридический анализ, умение вовремя сделать удачную цитату — и выше всего этого искреннее искание судебной правды, готовность найти смягчающее обстоятельство, желание не повредить подсудимому погоней за ораторскими эффектами и способность в блестящей импровизации, особенно выступавшей в ответных речах — все это вместе взятое заставляло смотреть на него, как на некое "чудо" столько же природы, сколько и искусства. Он не произносил громоносных речей по образцу публичных обвинителей Франции, он не насиловал также своего голоса, но сам этот голос был настолько звучен, произношение так отчетливо, что стоя даже в отдаленных рядах, легко было слышать всякое его слово. Я говорю: "стоя", так как публики набивалось так много, что негде было пасть яблоку.
Новые суды только что вводились в Харькове. Они приковывали к себе всеобщее внимание. Судоустройство и судопроизводство сделались впервые в России популярными предметами. Мы живо интересовались судом присяжных, судебной экспертизой и в меньшей мере теорией прямых и косвенных улик. На все эти вопросы давал нам ответ в своих лекциях и книгах молодой приват-доцент Владимиров, задумавший устроить и примерное разбирательство процессов в самом здании университета. Я выступал на них то в роли обвинителя, то в роли защитника и, наконец, судьи с беспристрастным резюме председателя. В свободное время мы читали — кто в подлиннике, а кто в переводе — книгу Миттермейера о судопроизводстве в Англии и Бинера — о суде присяжных. Почти одновременно с новыми судами стали пускать у нас корни и земские учреждения.
Свободное копирование
