X.
В Одессе мы остановилась в Новороссийской гостинице. Инспектором в лицее был добрый приятель моего мужа Михаил Данилович Деларю, некогда уволенный от службы за перевод слишком страстных стихов Виктора Гюго.
Он нам очень обрадовался и рассказал, что Княжевич, попечитель учебного округа, отправившийся за границу на неопределенный срок, был очень недоволен, что министр назначает ему помощника без его согласия, и не хотел воротиться в Одессу если мой муж приедет управлять округом. Министр дал понять моему мужу, что, рассчитывая на отставку Квяжевича, он и назначил моего мужа в Одессу, во тем не менее поставил его в ложное, неопределенное положение, и он со своей стороны решился оставить службу если возвратится Княжевич. Несмотря на все неприятности, которые он имел в последнее время, он не охлаждался к исполнению своей обязанности и принялся за дело с такою же любовию, как и в Киеве.
Вникая во все подробности, посещая лекций, осматривая Лицей сверху до низу, он простудился и четыре недели был сильно болен. Сколько горя и слез стоила мне болезнь эта! Беда эта достигла нас, когда мы переехали уже на квартиру. Мы наняли большой дом, весь меблированный и потому предпочли его другим, не желая до поры до времени ничем обзаводиться в Одессе. Жить двоим в таком огромном доме было неуютно, весь верх был наглухо заперт и внизу было много пустых комнат. Страшное предчувствие продолжало томить меня и мне тяжело было в этих нарядных комнатах, где пред ними, как мы слышали, много веселились, и где теперь было так грустно.
Но мой муж поправился, и мы провели зиму довольно приятно. Раз в неделю принимали у себя. Познакомились, разумеется, со всем обществом, бывали в опере и абонированы были на французские спектакли. Тогда в Одессе давала представление знаменитая Mlle Georges с привезенною ею труппой, прекрасно составленною, но она сама была вовсе не привлекательна. По тому, что мы видели нельзя было судить о том какова она была прежде. Не знаю сколько ей было тогда лет, но она казалась семидесятилетнею старухой, с дребезжащим голосом, с тяжелою походкой, с неповоротливыми движениями. Классические пиесы Расина и Корнеля, произносимые нараспев, по правилам старинной декламации и такою безобразною престарелою актрисой, производили неприятное впечатление, так, что против злополучной Mlle Жорж образовалась кабаль и ее освистали.
Опера была очень хорошо составлена и доставляла мне большое удовольствие.
Свободное копирование
