Осколки танкового снаряда вонзились в правую ногу, в область тазобедренного сустава. Операцию (рассечение) сделали в палатке дивизионного санбата, под общим наркозом. Усыпляли в то время наркозным эфиром, помню последние свои слова. Меня врач спросил: “Капитан, спишь?” - ”Сплю”, и проснулся уже на койке, которая тоже стояла в палатке обогреваемой железной печкой, сделанной из бочки.
Сильные боли трудно было переносить, для обезболивания ставили уколы морфия - боль проходит, засыпаешь и видишь сны. Я стал просить эти уколы, но мне отказали категорически, сказали, что можно к ним привыкнуть. Дня через три-четыре отправили в армейский госпиталь в городе Приекуле.
Не знаю, на каком расстоянии он находился от передовой, очевидно, не больше 5-7 км, так как ночью и днем город методически обстреливался. Снаряды падали на железнодорожную станцию. Когда лежишь, прикованный к постели, слышишь выстрел и через наш госпиталь с воем пролетает снаряд, а потом - разрыв, жутко становится. думаешь. что сейчас разорвется у нас, а ты никуда не можешь спрятаться и ждешь своей участи. Особенно изматывающий обстрел был ночью, ночью тишина, слышишь - пук, а потом вой снаряда и сильный разрыв. Били-то из дальнобойных орудий и большого калибра.
Помню, 7 ноября прилетели самолеты и начали бомбить. Одна бомба попала в госпитальное здание - госпиталь размещался в нескольких жилых домах. Наконец началась эвакуация раненых. Грузили ночью, санитарный поезд был поставлен на перегоне. а не на станции. Снаряды рвались в стороне.
Из Приекуле нас привезли и выгрузили в Даугавпилсе - там в старой крепости находился фронтовой эвакогоспиталь. Он был переполнен, освещение - керосиновые лампы, никаких кроватей, сводчатые потолки, солома на полу, на соломе - матрацы и одеяла. К счастью быстро подали санитарный поезд и погрузили для отправки в тыл. В таких случаях сразу возникает вопрос - куда повезут? Одни говорят, что на Урал, другие, что поезд идет на Москву, а привезли в Иваново.
В госпитале тоже долго не задерживали, а тех, кому необходимо было длительное лечение, отправляли дальше в тыл. Я написал заявление, чтобы меня эвакуировали на Урал в город Пермь. В это время я уже ходил на костылях. Выдали мне историю болезни, бронь на жд билет до Перми, и я поехал. Решил ехать через Свердловск, имея тайную мысль заглянуть в Ирбит, а потом в Пермь.
В конце ноября был в Свердловске, поезда до Ирбита ходили в то время через день, пришлось пожить в вокзальной гостинице. Дорога мне всюду была открыта: на костылях, в фуражке, в хромовых сапогах, с четырьмя орденами - да в 30 градусный мороз - все это помогло решать вопросы с билетами, с гостиницей, с едой. У меня был продовольственный аттестат.
До Ирбита мне ехать по билету нельзя, и меня посадил в поезд комендант вокзала. Преодолев все трудности, 2 декабря 1944 года приехал домой на ул. Свободы 16.
Мне и тут, в поезде повезло - со мной в купе ехал капитан, мы разговорились - это оказался Ирбитский военком. Его встречали на лошади и он любезно предложил меня довезти до дома.
Свободное копирование
