За языком

Набрал группу в основном из своей батареи, несколько человек из других подразделений. Ранним утром 28 февраля 1944 г. группой в 15 человек пошли по намеченному маршруту в тыл врага. Местом захвата языка выбрали дорогу из деревни Городно в деревню Колодно - это километров 20 от д. Тумень, откуда мы начали рейс. Шли в основном болотами, использовали осушительные каналы, которые совпадали с нашим маршрутом. Лед на них еще выдерживал человека, а ходьба по азимуту, напрямую. была бы очень тяжелой. Конец февраля в тех местах - это уже начало настоящей весны, ноги проваливались в болото, обувь и одежда становились мокрыми. Обходя стороной все хутора в темноте подошли к шляху (дороге). Никакого движения на ней не было, но выйдя на полотно увидели следы машин и повозок на песчаном грунте. К дороге вплотную с правой стороны подходил лес, а с левой - болото с мелколесьем. Вот тут мы затаились и стали ждать. Вскоре послышалось, что по дороге едут на повозке, темнота, не видно сколько человек. Не решились. Когда они поравнялись с нами, слышим разговор двух человек, немцы громко, не таясь, между собой беседовали. Можно было запросто их взять, но в темноте мы могли попасть под автоматную очередь. Стали ждать дальше. На повороте дороги показались затемненные фары машины. Командир взвода нашей батареи, казах лейтенант Сейсимбаев, говорит мне: “Давай бросим противотанковую гранату и возьмем языка”. Я согласился, он с гранатой перебежал на другую сторону дороги, а в это время из-за поворота стали появляться еще машины, и он не бросил гранату (правильно и сделал).

Перед нами прошла целая колонна машин с солдатами - было слышно по разговорам. Решили еще ждать, но больше никто не проезжал, а в темноте можно погубить людей и не взять живого немца. Решили уйти на хутора и там провести ночь, а с рассветом вернуться на это же место.

Пришли на один хутор, на карте было название Городновские хутора, зашли в крайний дом и остановились. Хозяину я сказал, что мы советские солдаты, что нам нужно переночевать, обсушиться, поужинать, а утром мы уйдем. Это была не просьба, а безоговорочное требование вооруженных людей. Я был одет в немецкую шинель, на голове пилотка и с немецким автоматом. Мы расположились на полу, нам сварили бульбы. У дома выставили караул с ручным пулеметом, предупредили хозяина, что из дома никого не выпустим, если кто-то придет из соседних домов, тоже задержим до нашего ухода.

Мы с Сейсимбаевым разделили ночь пополам для дежурства в доме и проверки караула на улице. Я уже писал, что население в этих местах повидало вооруженных людей всех мастей, и хозяин хотел убедиться кто мы в действительности. Когда мы уходили в разведку, все документы (партийный билет, наградные удостоверения и т.д.) были сданы на хранение. Он только тогда поверил, когда я ему показал остатки дивизионной газеты “За Родину!”. Ночь прошла спокойно, а утром на рассвете пришла женщина из другого дома и сказала, что только что приходили два немца с требованием послать людей на строительство бани в дер. Городно. Надо было срочно уходить. До опушки леса было близко - меньше ста метров. Я спросил у хозяина дорогу на Вичувку - это совершенно в другую сторону от места, где мы были вечером. Углубившись в лес, мы повернули и вышли на прежнее место.

Близко от дороги была повалена большая сосна, в кроне дерева спрятались втроем я, Сей-симбаев и Буйневич, остальную группу спрятали в глубине леса. По дороге началось дви-жение, проехала группа кавалеристов, прошла маленькая танкетка с офицерами, но мы побоялись на них нападать - надо выходить из глубокого тыла по болоту и нам перерезали бы дорогу. Наконец показалась четырехконная упряжка с огромной арбой, нагруженной сеном. Решили напасть на них. Я в немецкой форме вышел к первому ездовому, а Сейсимбаев с Буйневичем ко второй упряжке. Первого я сдернул с коня, а второй спрыгнул и пустился бежать, его срезали автоматной очередью, а моего фрица подбежавшие из леса ребята взяли под руки и повели. У застреленного забрали документы - надо было срочно уходить, взять пленного бесшумно не удалось. Бегом ушли в лес и повернули на наш маршрут. Когда мы были далеко от дороги, в болоте, услышали, что на то место подошла какая-то машина и в сто-рону леса началась стрельба из автоматического оружия (может автоматная, а может из пулемета). На нашем пути был “зимник” - зимняя дорога по болоту, он пересекал наш путь и просматривалось все болото. Я боялся, что нас могут засечь, когда мы будем переходить зимник, но все обошлось и мы углубились в мелколесье болота Морочное - так оно именовалось на карте.

Предстоял тяжелый обратный путь, который не обошелся без серьезных неожиданностей. Нервное напряжение уменьшилось, мы немного успокоились и довольные успехом все дальше уходили в болото от места, где взяли языка (фотография немца с надписью моей рукой и сейчас хранится у меня).

Нам нужно было держать направление строго на юг, держась все время середины болота Морочное. На карте оно, по масштабу, было шириной 5-7 километров и тянулось с севера на юг. По западной и восточной границам болота были расположены деревни и хутора. В восточной части значилась дер. Вичувка (на которую я умышленно спросил дорогу). От деревни Городно на Вичувку шел шлях, нам предстояло его пересечь, но это потом, а пока, утопая в болоте, медленно двигались на север. На наше счастье, а потом и несчастье, мы выбрели на осушительный канал, совпадающий с нашим направлением движения и пошли по его льду. Двигаясь по этому каналу, дошли до сухого острова и напоролись на стоянку группы бандеровцев, завязался короткий бой, часть их мы уничтожили. а остальные удрали. Трое наших были ранены, в том числе и лейтенант Сейсимбаев. Обыскав убитых бандеровцев, кроме списка фамилий, а может быть и кличек, ничего не обнаружили. В насыпном шалаше-блиндаже стояли винтовки, на горящем костре висел чугунный котел - собирались готовить обед. Как для них, так и для нас встреча была неожиданной, но мы готовы были ко всему, оружие у нас все время было наготове - это определило наше преимущество. Затворы от винтовок, которые мы нашли в блиндаже, выбросили в разные места болота и стали срочно уходить, уводя с собой фрица и раненых товарищей. Отошли довольно далеко, нас никто не преследовал.

На этом день 29 февраля закончился, наступила темнота. Стало ясно, что нам с ранеными к своим не добраться. По карте я определил, что мы должны находиться недалеко от хуторов. Втроем пошли по направлению к предполагаемым хуторам, раненых и остальных оставили на месте. К счастью, немного прошли и вышли к одному из домов, остановились и стали наблюдать. Недалеко от нас в лесу оказалась привязанная к дереву корова, спрятанная от немцев, поняли, что к корове все равно придут, на ночь в лесу не оставят. Вскоре пришел хозяин. Первый вопрос: “Есть ли немцы на хуторе?” Ответ: “Нема”. Он отвязал корову и мы вместе с ним пришли к его дому. Я попросил у него волов и повозку, он начал отказывать, говоря, что у него их нет. Я пригрозил, что применю силу, и показал на висевший у меня на груди немецкий автомат, сказал , что волы нужны увезти раненых бойцов, а потом мы его отпустим вместе с волами обратно. Силой оружия и разговорами удалось забрать его с собой, он сходил вместе с нами в лес, привел двух волов и впряг в арбу. Погрузив раненых, мы поехали дальше. Ему я сказал, что ехать надо вдоль болота на юг и доехать до шляха на Вичувку, а дальше я дорогу знал сам. Строго следил по компасу, чтобы не уклонялся на запад, так ка с западной стороны была деревня Колодно, а там немецкий гарнизон.  Доехали до шляха, а дальше мы уже сами указывали дорогу, к середине ночи доехали до хутора на нейтральной полосе, а от него до нашего гарнизона в Речице недалеко. До Речицы оставалось километра 3, ехать можно было только в светлое время, кроме того уже не было сил двигаться дальше. В хуторе был один заброшенный дом без окон, завесили окна чем попало, и решили отдохнут до утра. Затопили печку и расположились на отдых. Проводник наш попросился выйти, чтобы дать корм волам, и сбежал. Рассветало, погрузили раненых и приехали в Речицу, потом в Тумень и Высоцкое.

Встречали нас 1 марта 1944 года, как героев. Все, что написано об этой вылазке в немецкий тыл, не представляет из себя ничего героического - умело был выбран маршрут, взяли рядового солдата (ефрейтора) без сопротивления, правда, ездовой знает больше окопного солдата. Вот если бы взять офицера из той танкетки - вот это да! Но если бы мы рискнули, вряд ли нам удалось бы уйти, нам бы перекрыли пути выхода и обязательно началось бы преследование. Было страшновато.

Часто вспоминаю этот рейд, но делаю вывод, что поступили правильно. Страх - страхом, но ведь я отвечал не только за свою жизнь, со мной было еще 14 человек - отважных солдат, добровольно пошедших в поиск. Вот так удачно удалось взять пленного.
До нашей вылазки взводу разведки не удавалось взять языка, на совещаниях командир полка все время упрекал командира взвода разведки. Всего я добровольно ходил в разведку пять раз.