Для меня агитбригада стала «трамплином» в карьере «красного купца». Игорь рекомендовал меня на работу в самое закрытое место внешторга – Управление кадров. Работая в объединении я много наслышался о том, что «в кадрах решается судьба человека». Там каждый из нас «просвечивается насквозь» и именно туда стекалась вся информация из спецслужб о частной жизни и поступках каждого сотрудника.
Основными правилами для работника Внешторга были запрет на: пьянство, воровство, лояльность партии и правительству, а особенный запрет – не заводить любовных интрижек.
Стены Внешторга периодически вздрагивали после очередного скандала с нарушившим эти правила. Если на пьянство и воровство смотрели «сквозь пальцы», то на амурные преступления накидывались сразу и беспощадно расправлялись с виновником.
Видимо неудовлетворённая страсть вынужденных аскетов, превращала их в препротивнейших любителей сладострастно рыться в грязном белье чужих спален.
Особенно свирепствовали члены парткомов, а среди них женщины - руководительницы. Именно они выцарапывали подробности сексуальных связей и представляли их на обозрение стонущим от любопытства сотрудникам Министерства.
Инициаторами таких разборов были «обманутые» любовницы, как правило, мстительные стервы.
Понятно, что если этому коллективу доверяют тратить валютные средства, то за этими людьми нужен глаз да глаз. Внешторг был тогда единственной организацией, которой хозяевам страны было доверено осуществлять государственную монополию внешней торговли.
Это означало, что в стране был единственный барьер, который отделял промышленность и народ от нахальных капиталистов и их происков. Народ наш, как известно, в массе слаб на «халяву». Люди легко поддаются на дармовую выпивку, мелкие взятки в виде подарков от иностранных фирм.
Только став сотрудником управления кадров, я понял куда я попал. Внешторг со всеми своими отделениями, включая таможню, был огромным коллективом в 35 000 человек.
Много людей работали в торговых представительствах СССР за границей. Тысячи представителей промышленности также направлялись в загранкомандировки. За всей этой массой людей нужен был «хозяйский глаз» чуть усталый, но зоркий.
Таким «глазом» партии и правительства было управление кадров. Фактически это был «фильтр», в котором осаждались все нарушения и безобразия этих людей. Все нарушители записывались в смешные телефонные книжицы, которые хранились в тяжеленных сейфах. Это был список «не выездных».
Главным владельцем этой информации была Нина Ивановна. Это была худенькая. Очень темпераментная женщина, похожая на суетливую птичку. Суетливость её объяснялась просто. Ежеминутно у неё звонил телефон, и по нему спрашивали: «а как там Иванов?».
Быстро открывалась книжица на букву «И». Там выяснялось, что у бедолаги Иванова десять лет назад в аэропорту Ля Бурже пропала шуба. Много лет назад огромное количество людей разбирались с этим случаем. Вывод был неопределённый: «То ли он украл, то ли у него украли…». Для краткости запись в книжице была короткой «Шуба!».
Вот и отвечала Нина Ивановна так: «Да вроде ничего такого. Только вот написано «Шуба!» с восклицательным знаком. Что это значит, и почему восклицательный знак не знаю! Принимайте решение сами!».
На всякий случай местные кадровики Иванова за границу не выпускали, серьёзных рабочих дел не поручали. Многие годы бился этот бедняга силясь выяснить отчего такая немилость.
Ему бы уволиться, но Внешторг по тем временам был местом очень привлекательным и человек продолжал ждать: «А вдруг прорвусь?». Загранкомандировка давала ощутимую добавку к семейному бюджету.
Ради этого молоденькие девушки старели, превращаясь в «старых дев». Замужняя женщина и мечтать не могла о загранработе. Боясь «зоркого глаза» народ даже дома выпивал укрывшись с головой одеялом. В результате на поверхности сотрудники казались абсолютными аскетами и исключительно лояльными.
Негласно разрешалось быстренько переспать с уставшими от безбрачья женщинами, которые во Внешторге составляли шестьдесят процентов коллектива. Единственным условием была абсолютная тишина вокруг этого события. В подавляющем большинстве любовные пары этот закон соблюдали. Но нет правил без исключений, которые и подтверждают правила.
Периодически какая-нибудь хитренькая стервочка, нырнув в постель какого-нибудь начальника, ни в какую не желала оттуда вылезать. Требование её было простое – «С женой разводись, а на мне женись!».
Появлялась жена, начинался скандал со слезами двух женщин, а за этим следовало заявление одной из них в партком Внешторга. Тут же выяснялась удивительная заинтересованность членов парткома к деталям амурных свиданий. В некоторых случаях отдельным «стервочкам» удавалось добиться развода любовника и женитьбы на ней. В этом случае дело мирно затихало.
В случае упрямства жены или любовницы покончить дело миром заводилось «персональное дело» с широкой оглаской скандальных деталей. Детали обрастали подробностями, которые с жаром обсуждались в курилках, и коллектив отводил в этих разговорах душу.
Отдел управления кадров, в котором я начал работать, отвечал за перемещение людей на должностях внутри объединений. Вокруг этих перемещений разыгрывались неприятные сцены, вспоминать о которых не хочется. Однако в человеческой среде в которую я попал было много людей, которым эта работа доставляла удовольствие.
Свободное копирование
