Глава 15
На Севере есть такое понятие, как летняя навигация. Это тот короткий отрезок времени — июль, август — когда огромная масса всевозможных грузов доставлялась в северные города на теплоходах и баржах по воде: экономически это очень выгодно. Мне неоднократно доводилось бывать в это время у причалов на берегу реки Надым. Полярный день позволял вести всевозможные работы круглосуточно. С чем только не приходили сюда баржи!
Самой первой баржой — пытливый ум об этом без труда догадается — приходила так называемая «пьяная баржа». На ней привозили огромное количество вина и водки. С этими напитками в те годы в городе существовала приличная «напряжёнка» — порой доставали бутылку водки только в ресторане за три цены. Когда на причале появлялась баржа с алкоголем, у любителей выпить наступал праздник. Работники ОРСа — получатели груза — ящиками продавали продукцию прямо с баржи, возможно, нарушая какие-то инструкции, но сходило с рук...
После «пьяной баржи» начиналась разгрузка других барж, уже с «народнохозяйственными грузами» — трубами, лесом, кирпичом, всевозможными механизмами. Всё это предназначалось десяткам больших и маленьких предприятий города. В конце концов, доходила очередь до баржи с грузом, предназначенным для КММУ-4. Здесь приходили тонны стальных и чугунных сантехнических труб, десятки бочек с карбидом, горы ящиков с разными унитазами, бачками, смесителями, патрубками, сгонами, муфтами, вентилями и задвижками разных калибров, заготовками для монтажа водоснабжения и отопления, мешки со спецодеждой. (В скобочках замечу, что жена брата - Люся, работала инженером производственно-технического отдела КММУ-4, это в её отделе всю зиму кропотливо составлялись длинные, технически обоснованные списки-заявки на материалы, которые будут нужны предприятию для безбедного существования в течение года, до следующей навигации).
Так вот, когда началась разгрузка нашей баржи, я был удивлён одной особенностью этого мероприятия, о которой расскажу ниже. Материалы с причала вывозились на территорию базы и склада несколько дней. Погрузка-разгрузка тяжёлых материалов велась кранами, а мелкие упаковки и ящики перегружались вручную, грузчиками. Грузчиков в КММУ-4 числилось всего человека три, поэтому в помощь им от нашей бригады выделили ещё три человека. На барже учёт отгружаемых материалов вели попеременно кладовщицы — моя Люба и ещё одна женщина, а принимала грузы на складе сама завскладша - Мария Игнатьевна.
Как я уже упоминал, база и склад находились на той же территории, где и ЦЗМ, поэтому во время рабочего дня приходилось видеть регулярно подъезжающие сюда грузовые автомашины. Я вначале не придал значения тому, что когда с причала приезжала очередная машина с грузом, помимо грузчиков её начинали разгружать и другие «добровольцы» из числа некоторых ветеранов бригады. Но потом заметил, что пока кладовщица на миг выпускала машину из поля зрения, с неё «добровольцами», при молчаливом согласии грузчиков, тут же «налево» передавались кое-какие ценности, к примеру, то компакт-бачок от унитаза, то ящик с хромированными смесителями, то рулон кислородных шлангов, то упаковка изоленты.
«Клептоманы», увидев меня, и зная, что моя жена имеет отношение к складу, не испугались, даже не попросили меня молчать или не разбалтывать. На Севере всегда в чести были такие понятия, как помощь, взаимовыручка, ну, и рабочая солидарность. Подобная солидарность по каким-то негласным правилам предполагалась и здесь. Возможно, я и поступился какими-то личными моральными принципами, но условия солидарности принял без размышлений. Лишь с Любой поделился своими наблюдениями, чтобы была в курсе, взяв с неё слово никому об этом не говорить.
Прошло некоторое время, вскоре Люба мне сказала, что все материалы, «утерянные» или «пришедшие в негодность при транспортировке к месту назначения», контора списала. Скорее всего, такая «транспортировка» со «списанием» проходила здесь каждую навигацию. Может, кому-то из начальства это было выгодно?
Свободное копирование
