4 октября я пришёл из школы и увидел отца, прильнувшего ухом к радиоточке. Из динамика доносился торжественный голос диктора Юрия Левитана, извещавшего, что в этот день впервые в мире в СССР был запущен в космос искусственный спутник Земли. Мама всегда была у нас пессимистом и на многие вещи смотрела реально, поэтому достижение отечественной науки прокомментировала по-своему:
—Уже и до космоса добрались! А тут как крысы церковные сидим при свете керосиновой лампы!
Реальность была жестокой и опровергнуть её было нечем.
Незадолго до середины октября в этом же году у дяди Андрея с Марией Даниловной родилась девочка, которую они назвали Тамарой. Цвет волос у неё был рыжий, а внешностью она походила на своего отца.
Примерно в этот период мой отец решил продать аккордеон. Одно время он пытался на этом инструменте научить играть меня и Лёву, но настойчивости не проявил — вполне возможно, что жизненный расклад у меня мог быть иным. В последнее время отец и сам играл мало. Помню, как пришли покупатели — мужчина и женщина — и, расплатившись, забрали кусочек отцовской судьбы. Почти на все деньги отец купил маме красивое пальто с шалевым воротником. В чём до этого она ходила зимой, я не могу припомнить. На оставшиеся деньги отец купил электрический провод со странным названием «гупер», изоляторы, лампочку и сказал:
— У нас скоро будет электричество!
Я места себе не находил от нетерпения, всё выглядывал, не началась ли установка недостающих столбов. Вскоре были выкопаны ямы — глубокие, со ступеньками. Откуда-то притащили столбы и установили в этих ямах. Потом вдруг у одного столба объявились хозяева, сыновья тех Карташовых, у которых когда-то в бане чуть не угорела мама. Пришлось родителям наскрести небольшую сумму и выкупить этот столб.
Вскоре на столбах были натянуты провода. Электрик буравчиком стал сверлить сквозное отверстие под стрехой в стене нашего дома, а рядом ввернул два кронштейна с изоляторами. Работал долго, уже стало смеркаться. Мама зажгла керосиновую лампу и стала готовить ужин. Любопытство проявляли и брат Лёва, и сестра Наташа, которой шёл пятый годик. Мы всё время толклись у отца и электрика под ногами. Отец озабоченно просил маму:
— Забери их отсюда, пока током не убило!
Наконец, произошло историческое событие: поздним осенним вечером в нашем доме впервые зажглась электрическая лампочка. Яркий свет залил комнату и через дверной проём освещал часть стены на кухне. Каким же тусклым показался мне свет от керосиновой лампы на кухне в это время! У меня было ощущение, что керосиновая лампа вовсе не горит. Вот она какая лампочка Ильича!
На ужин мама решила в этот раз сделать пельмени. Мы с Лёвой, как всегда, помогали их лепить, а Наталья складывала наши изделия аккуратными рядками на небольшой поднос. Отец сидел на корточках у печки, медленно затягивался самокруткой и выпускал дым в дверцу. (Отец считался некурящим, но от нечего делать иногда баловался). Когда на поднос была уложена первая партия аппетитной продукции и на нём не осталось свободного места, мама ласково попросила Наташу:
— Доченька, отнеси папе поднос, пусть поставит на полку.
Наташа удалилась, а мы продолжали лепить пельмени. Через некоторое время мама оглянулась, чтобы посмотреть, куда подевалась дочь и увидела сцену, комичнее которой придумать было сложно: отец с цигаркой задумчиво сидел у печи, а рядом стояла Наташа и вполне серьёзно молча толкала ему в лицо поднос с пельменями. У отца уже и нос был измазан мукой. Он машинально поднос отталкивал, но Наталья вновь добросовестно совала его под нос родителю. Когда мы поняли, в чём дело, то долго от души смеялись. Наташа слово «поднос» поняла буквально, как «под нос». Пришлось недогадливому папе некоторое время нюхать сырые пельмешки...
Вспоминается ещё один смешной случай, от которого мы смеялись до колик в животе. Однажды у нас после какого-то праздника появился в доме воздушный шарик, довольно большой. Как обычно, топилась печь, отец сидел перед дверцей и потихоньку курил. А мы шалили и гоняли шар лёгкими ударами сначала по комнате, а потом перебрались на кухню. Шар мягко взмывал вверх, потом медленно оседал. Лёгкое движение руки — и шарик вновь взмывал вверх. Так продолжалось довольно долго, пока в какой-то момент шарик не задел раскалённую дверцу печи. От прикосновения к ней он с шумом лопнул и всеми своими лохмотьями плотно облепил лицо и голову отца. Отец, став похожим на Фантомаса, от неожиданности даже не колыхнулся — продолжал сидеть как Сфинкс, только самокрутка потихоньку дымила в вытянутой руке.
Свободное копирование
