Кстати в нашем доме жило достаточно много евреев. В 3 подъезде 2 корпуса жил Коська ─ Константин, по кличке «Слон» или «Африканский слон», поскольку был полноват, известный тем, что занимаясь с раннего детства в музыкальной школе, сочинил песню «Дорогая моя бабка, подними ты свою юбку…», которую мы горланили на каждом углу, поскольку Коське, как мальчику из порядочной еврейской семьи разрешалось гулять во дворе только в сопровождении бабушки.
В 1 подъезде 2 корпуса жил Миша Янкевский, тоже лощеный сыночек, любимец мамы и папы, с которого сдували пылинки. И учился он в английской школе, и с нами, распиздяями, не играл, только видимо вся эта жизнь ему настолько обрыдла, что в 10 классе он крепко запил и пил несколько лет, уже поступив в институт, пока, к окончанию института, он перестал вязать лыко и его стали лечить от алкоголизма. Потаскавшись по клиникам несколько лет, вроде бы протрезвился. Я его как-то видел уже 28-летним, женатым ─ ничего ─ шел ─ трезвый! Как сложилась его жизнь дальше – не знаю.
Еще один мальчик, Виталий, приезжал летом к своей бабушке, которая жила в однокомнатной квартире на втором этаже. Год-другой мы с ним играли нормально и даже дали ему кличку «Карлсон», за его упитанное широкое лицо и какую-то отвисшую задницу, которую делали Карлсону в театре Сатиры. А потом, что-то не срослось в наших отношениях. Не помню из-за чего мы поссорились, в детстве можно поругаться на всю жизнь из-за какого-нибудь пустяка, вроде проигрыша в ножички. И мы разошлись, но он стал язвить, обзываться и сам не помню как проскочило в его адрес: «Крыса!». Вроде кто-то сказал ─ «носик острый, ну вылитая крыса…», но старое прозвище не забылось, настолько оно было оригинальным. И тогда Виталька стал обладателем неслыханного прозвища ─ «Крысиный Карлсон». Вот это да! Целых два лета он получал «Крысиного Карлсона» в свой адрес, а потом сгинул куда-то, а может его бабка умерла ─ мы, дети, не обращали внимание на стариков.
На втором этаже жил Генка, которого мы звали не «Генах», а «Генахуй». Приехал он значительно позже нас – в эту квартиру поселилась сначала его бабка, а потом родители привезли его самого. Был он невысокого роста, казался от этого толстячком, хоть был и худее меня. Учился он плоховато, родители его протащили всеми правдами и неправдами в английскую школу, но он ее не потянул и, после пятого класса, его перевели в обычную простонародную школу. Характер он имел неприятный, как бы сказать – мелкозлобный. Любую мелкую обиду он помнил долго и при случае всегда о ней напоминал. Мог, к примеру, дать пендаля под жопу за то, что «ты меня на прошлой неделе в среду дураком обозвал». Очень был завистлив – если видел у кого-то какую-либо обновку – то начинал задираться без остановки, что какая гадость у тебя, да плохая, и постыдная. Никакие словесные увещевания остановить его не могли, поэтому его часто били. Хотя бить его было не интересно, слишком слабоват он был. Я, который младше его на два года, без особого напряга с ним справлялся, хотя со многими своими ровесниками состязаться не мог – не такой уж был я богатырь.
Поэтому с нашей дворовой компанией он как-то не спелся. Не нашел ни поддержки, ни понимания, и стал ходить в какой-то другой двор. К пятнадцати годам стал попивать, причем иногда крепко. Приезжали родители, помогали бабке его трезвить – он снова шел в школу, но, при каждом удобном случае, снова напивался.
Потом пошел куда-то учиться… бросил… и устроился работать шофером, поскольку у его родителей был автомобиль и он имел права. К тому времени он переехал в дом на Народном Ополчении и я перестал его видеть. Встретились с ним только один раз – он сидел в машине с какими-то полупьяными ребятами, хвастался «жиганской» жизнью – в общем – валял дурака. Больше мы не встречались. Только бабка рассказывала, что он сильно пьет и родители ничего сделать не могут. Отправляют в диспансер, а он возвращается и продолжает пить.
Долго это продолжаться не могло и он умер даже не дотянув до тридцатилетнего возраста. Семьи у него не было.
Со всеми остальными ребятами и нашего и не наших дворов, я познакомился, уже учась в школе, поэтому о них я расскажу в главе «Школа».
Свободное копирование
