Пожив в Пельи со Сперанским и Чупровым, я направился в Рим, где ни разу еще не был, имея в своем распоряжении две недели. Сережа, побывавший в Риме передо мной, снабдил меня всякими полезными указаниями и, вместе с тем, рекомендовал мне остановиться в гостинице "Минерва". При выезде из Пельи я послал в эту гостиницу телеграмму с просьбой задержать мне номер. Однако когда в час ночи экспресс доставил меня в Рим, то на вокзале я узнал от выехавшего встретить ожидавшихся гостей комиссионера гостиницы "Минерва", что все номера у них были разобраны по заказам клиентов еще за месяц вперед, почему гостиница эта меня принять не может, равно как и всякая другая, так как наплыв приезжих в нынешнюю Пасху чрезвычайно велик. Комиссионер поэтому советовал мне не брезгать "железнодорожной гостиницей", в которой есть еще одна свободная комната. При всем нежелании моем устраиваться в Риме в таком заведении я на это решился, и юркий малый, схватив мой чемодан, отвел меня в свое учреждение, расположенное в двух шагах против вокзала.
Заняв единственный свободный номер, я поспешил залечь спать в одну из двух громадных двуспальных кроватей, находившихся в комнате. Я начал дремать, как услышал в открытое окно шум подъехавшего экипажа и оживленный разговор у подъезда гостиницы. Затем раздался стук в дверь моей комнаты. Какие-то американцы, тщетно объехавшие в поисках пристанища все гостиницы в городе и прослышавшие, что в моем номере есть незанятая двуспальная кровать, добивались, чтобы я их пустил. Но я отбросил всякое мягкосердечие и, уткнувшись в подушку, упорно не отвечал на стуки и мольбы, раздававшиеся за дверью. Долго бесприютные американцы ходили по коридору, громко разговаривая и негодуя на мое молчание. Несколько раз возобновляли они стук в мою дверь и несколько раз поручали это коридорному, взывавшему ко мне на разных известных ему языках (кроме, конечно, русского). Наконец американцы сели в свой экипаж и куда-то уехали, а я, нераскаянный грешник, немедленно заснул сном праведника.
На следующий день в римских газетах отмечался небывалый наплыв приезжих, причем сообщалось, что миллиардеры американцы, чтобы отдохнуть в Риме, перебравшиеся через громадный океан, принуждены были провести ночь в извозчичьем экипаже.
Утром, оглядевшись в своем номере, я увидел, что это просто отведенный под жилье чердак с единственным окном, выходившим на плоскую крышу дома. В нормальное время помещение это, очевидно, занималось прислугой. Вешалка с платьями и обилие башмаков, выставленных в ряд у окна и, очевидно, собранных от всех жильцов для чистки, подтверждали мою догадку. Было неуютно. Я решил пользоваться своим номером как можно меньше, приходя в него только для спанья и, чтобы не портить себе настроения, совсем не заходить в гостиницу днем. Я не стал даже кофе пить ни в гостинице, ни на вокзале и, заперев номер свой на ключ, с раннего утра пошел бродить по Риму.
-- Что вы наделали! Что вы наделали, синьор! -- такими восклицаниями встретили меня в гостинице, когда я поздно ночью вернулся туда на ночлег.-- Вы заперли свою дверь и унесли с собой ключ! Мы не могли подать утром платья и башмаки нашим клиентам! Подумайте только.
Свободное копирование
