Первый этот мой визит был, в общем, недолгим. Я познакомился с литературным консультантом Виталием Дубининым. Отрекомендовался лесорубом. А затем объяснил, что - пишу. Увлекаюсь поэзией и прозой. И вот хотел бы кое-что показать… Я человек простой - из тайги, из народа - и любой совет и помощь со стороны культурных людей приму с благодарностью. Он пробормотал уныло:
- Выращивать народные дарования - наша прямая задача.
- Так значит, я вам принесу?..
- А вы уверены, что приносить - стоит?
- Не знаю, потупился я. - Мне кажется, - да!
- Н-ну, если вам так кажется…
Общение с народом, судя по всему, никак не радовало консультанта. Вид у него был сонный, губы обвисли. И говорил он невнятно и прерывисто, - словно бы борясь с зевотой:
- Приносите… Посмотрим… Но учтите: я принимаю по вторникам и пятницам. Только в эти дни.
***
Была как раз пятница. До следующей встречи оставалось немного - и я решил к ней подготовиться получше, пересмотреть и заново почистить рукописи, отобрать самое зрелое, самое яркое.
Ты еще у меня проснешься, перестанешь зевать, - думал я, - ты еще, друг мой Дубинин, поймешь, с кем имеешь дело - с каким лесорубом! Я тебе покажу, сукин сын, что такое "народные дарования"!
Я сидел в своем углу, на железной скрипучей койке. Поставленный поперек ее чемодан заменял стол. На нем разложены были бумаги - и я перебирал их, дымил папиросой.
Углубленный в мысли, я как бы отключился от окружающего. И уже не замечал храпящей, сонно ворочавшейся, дурно пахнущей этой ночлежки. Я был сейчас далеко… Но кто-то внезапно приблизился и остановился, сопя, у кровати. И тотчас же я вернулся в реальность.
Я не любил, когда кто-нибудь оказывался за моею спиной; любое дыхание сзади могло означать опасность… И очнувшись, я обернулся резко и вскинул голову, и увидел громоздкого, непомерной толщины человека. Он был пьян. И возвышался надо мной, слегка покачиваясь, засунув руки в карманы грязных клетчатых панталон. Редкие волосы на его черепе стояли дыбом. Под глазами набрякли лиловые мешки.
Свободное копирование
