Вот в таком составе работала лекторская группа с марта до осени 1905 года, когда в нее вступили новые члены. На заседаниях группы бывал иногда Шанцер, который очень интересовался работой группы. Сначала группа работала как автономная организация, только идейно примыкающая к Московскому комитету, но постепенно все члены вплотную втянулись в партийную работу, получали отдельные задания по пропаганде, по составлению прокламаций и т. п. непосредственно от МК, и группа летом 1905 года установила формальную связь с комитетом, стала называться лекторской группой при МК, представитель которого вошел в группу.
Группа поставила себе задачей прежде всего устраивать легальные и полулегальные лекции.
Первое время, в марте -- августе, легальных лекций не удавалось устраивать, они устраивались нелегально и полулегально, большею частью в домах у либеральной буржуазии, иногда в некоторых школах и на вечерних курсах для рабочих при фабриках.
В это время буржуазия была настроена оппозиционно: она надеялась, что поднимающаяся волна революции заставит правительство пойти на сделку с ней и дать ей участие во власти. Отсюда вытекало известное сочувствие к революционному движению передовых представителей буржуазии. Как бы то ни было, но в этот период многие московские либеральные буржуа охотно предоставляли свои квартиры для устройства лекций и собраний. Лекции устраивались в особняке В. А. Морозовой (ныне улица Коминтерна, в доме, где помещается Аграрный институт); у Маргариты Морозовой (особняк на Смоленском бульваре, где теперь Киевский райком ВКП(б), на Неглинной в доме Фирсановой, владелицы Сандуновских бань; в доме княгини Чегодаевой; в доме крупного домовладельца Комиссарова, в будущем видного кадета; в особняке чаеторговцев Высоцких, где теперь Дом пионеров; в квартире у писателя-инженера Гарина-Михайловского; в психиатрической лечебнице доктора Териана у Девичьего "монастыря; в некоторых начальных школах, например -- в Домникскском народном училище, в училище на Миусской площади, в училище в Замоскворечьи (заведывал учитель Насимович), в реальном училище Фидлера в Мыльниковом переулке, в реальном училище Воскресенского: Перечисляю только те квартиры, в которых я бывал сам.
Лекции и доклады бывали обыкновенно платные, в пользу партийной кассы; определенное число билетов раздавалось организованным рабочим активистам. Билеты брали всегда нарасхват. Смотря по величине зала, число билетов было двести-триста. Доклады и лекции были на темы: по текущему политическому моменту, по программе партии, по рабочему вопросу и движению, по аграрному вопросу и крестьянскому Движению, о демократическом государстве (проекты конституций), по истории революционного движения, о великой Французской революции, о Парижской Коммуне, о декабристах, об экономическом материализме. Самыми популярными лекторами, особенно часто выступающими, были: И. И. Скворцов-Степанов, М. Н. Покровский, Н. А. Рожков, В. М. Фриче. Кроме того, они выезжали с докладами в другие города -- Тверь, Тулу, Орел, Серпухов, Коломну, Ярославль, Смоленск. Кроме них, выступали с лекциями Фриче, Лунц, Канель, Наумов, Левин и я. В. П. Потемкин, хотя не входил в группу, но поддерживал с ней контакт и славился как выдающийся лектор, читал о французской революции, о Парижской Коммуне и пр. После лекций обыкновенно открывались прения, выступали оппоненты от других партий, чаще всего от эсеров; либералы ("освобожденцы", потом кадеты) редко решались выступать на наших докладах и не любили, когда мы выступали на их докладах. С меньшевиками, с которыми мы были тогда формально в одной партии, обычно не велись дискуссии на открытых собраниях. Кроме своих докладов и лекций, члены нашей группы выступали на докладах и лекциях, устраиваемых другими партиями -- "освобожденцами", эсерами, бундовцами. Так мы выступали оппонентами на лекциях эсеров Бунакова-Фундаминского (кличка "Непобедимый"), Авксентьева ("Солнце"), бундовца Абрамовича, адвоката Кальмановича, либералов -- Милюкова, Струве, Кокошкина, Белоруссова (Белевского) и др. Из наших оппонентов особенно выдавались Скворцов-Степанов и Покровский -- оба блестящие, остроумные, широко образованные полемисты: их сокрушающей критики особенно боялись либералы.
Лекторская группа собиралась обычно раз в две недели на квартирах Рожкова, Жданова, Канеля, Гарина-Михайловского, у П. Г. Дауге (члена группы), у меня. Для маскировки во время собраний устраивалась закуска или ужин. Обсуждались темы предстоящих лекций, критиковались прошлые лекции и выступления отдельных товарищей. Обсуждались вопросы текущего момента, отношение наше к тем или иным событиям и явлениям политической жизни. События в это время развертывались с необыкновенной быстротой, ситуация часто быстро менялась. Готовых решений не было. Связь с заграничным центром, с Лениным, была нелегка, директивы оттуда приходили часто с запаздыванием. Приведу как пример дискуссию по вопросу о наших отношениях к профессионально-политическим союзам, о которых я буду говорить ниже: вопрос этот особенно остро волновал нас в марте и апреле. По этому вопросу Бонч-Бруевич написал в наш заграничный орган "Вперед" в марте; корреспонденция эта где-то задержалась и была напечатана 4 июля в No 8 "Пролетария", который стал выходить после третьего съезда вместо "Вперед", а ответ Покровского на эту корреспонденцию с послесловием Ленина появился в No 13 от 9 августа. К этому времени вопрос уже потерял в значительной степени свою остроту и вообще отходил уже в область истории.
Наш российский центр возглавлял тогда А. А. Богданов, живший в это время в Петербурге. Его директивы были не всегда достаточно авторитетны и имели некоторый, как бы теперь сказали, левацкий загиб.
На трудность сношения с российским центром и на трудность руководства из-за границы, как известно, неоднократно жаловался и Ленин в 1905 году, в своих письмах А. А. Богданову, С. И. Гусеву и после третьего съезда Центральному комитету, членом которого в России был тот же А. А. Богданов {Соч. В. И. Ленина, тт. VII и VIII, и "Ленинский сборник", т. V, "Письма А. А. Богданову и С. И. Гусеву" и "Письма Центральному комитету".}. Так что конкретную директиву в каждом отдельном случае приходилось вырабатывать часто на месте. Отсюда горячие дискуссии по разным вопросам на нашей лекторской группе, на этих дискуссиях присутствовал обычно Шанцер или другой член Московского комитета. Вообще МК прислушивался внимательно к этим дебатам, так как здесь ведь собирались квалифицированные работники -- писатели, лекторы, часто имевшие и значительный опыт практической партийной работы. Горячие дебаты шли у нас и об отношении к профессионально-политическим союзам, и к профессиональным союзам рабочих, позже об отношениях к Советам рабочих депутатов.
На собраниях лекторской группы всегда присутствовали представители финансовой комиссии. Эта комиссия возглавлялась В. А. Восходовым; в нее входили еще адвокат Миловидов, О. Н. Мицкевич, В. П. Обух, Л. А. Фриче и другие.
Комиссия эта развила большую активность: собирала деньги для партийной организации у либералов, среди слушателей на лекциях, позже на митингах, устраивала платные концерты, привлекая к участию на них виднейших артистов того времени, как, например, Качалова и др. Эта же комиссия доставала для МК квартиры для явок, ночевок, собраний, складов литературы, оружия и т. д. Техническое устройство лекций лекторской группы -- добывание квартиры, распространение билетов, информация о лекциях и докладах, устраиваемых другими партиями -- целиком лежала также на финансовой комиссии, для чего и бывали представители ее на каждом заседании лекторской группы.
Свободное копирование
