Мне вскоре же привелось использовать удобства моей квартиры для конспиративных целей.
В феврале ко мне явился приехавший из-за границы Владимир Дмитриевич Бонч-Бруевич. Я знал его еще по периоду моей работы в Москве в 1894 году; встречал ли я его или только слыхал о нем от общих знакомых; не помню точно; знал и он тогда обо мне. Во всяком случае мы встретились с ним, как давние знакомые. Он приехал нелегально из Женевы от В. И. Ленина для агитации за третий съезд и с целью сбора денег для большевистской заграничной работы. Он жил в эмиграции с 1896 года, после второго съезда примкнул к большевикам, организовал в 1904 году большевистское издательство и издание газеты "Вперед", ведал также нелегальным транспортом литературы в Россию. Побывал уже в Петербурге, виделся там с Богдановым и другими членами "Бюро комитетов большинства", теперь собирался обосноваться на некоторое время в Москве, чтобы отсюда объездить ряд городов. Просил помочь ему устроиться в Москве, чтобы жить без прописки. Учтя благоприятные условия моей квартиры, я предложил ему поселиться у меня. Он охотно согласился. Как приятно было увидеть посланца от Ильича, почувствовать через него близкую связь с ним и с нашим заграничным центром!
Он наладил быстро получение газеты "Вперед", и все время его жизни в Москве мы имели регулярно, без большого опоздания, наш еженедельный центральный орган. Какую радость и волнение возбуждало получение каждого номера газеты! Замечательные боевые статьи Ленина, открывающие новые, широкие горизонты развертывающейся революции! Особенно сильное впечатление произвели статьи: "Две тактики", "Пролетариат и крестьянство", "Революционная демократическая диктатура пролетариата и крестьянства" {Статьи под этими заглавиями см. в VII томе Соч. В. И. Ленина.}. В высокой степени приятно было видеть на страницах газеты корреспонденции о московских делах. Бонч-Бруевич за свое трехмесячное пребывание в России усердно посылал свои корреспонденции в газету "Вперед", довольно много из этих корреспонденции появились в газете. К сожалению, не всегда была налажена такая связь российских организаций с заграничным центром, но об этом после.
Я связал Бонч-Бруевича с московской партийной организацией и с лекторской группой. Надо сказать, что все время пребывания в Москве он жил, как говорилось тогда, в глубоком подпольи и старался ограничить свои знакомства и посещения разных собраний, особенно публичных. Заставляло его так поступать прежде всего сугубая ответственность и конспиративность его поручений, а кроме того, в Москве жили его отец, мать, родственники, товарищи и знакомые его детства и юности; они могли легко встретить его на улице или на собрании и узнать, тогда пропала бы вся его конспирация, пошла бы болтовня по Москве, крайне опасная в его положении; и так он прожил у меня, за вычетом всех поездок, около месяца, не возбудив ничьих подозрений и вопросов: случай исключительный для Москвы того времени.
Свободное копирование
