ГЛАВА XII
НА ТВЕРСКОЙ МАНУФАКТУРЕ. РАЗГРОМ ТВЕРСКОГО ЗЕМСТВА. КРУЖОК ФАБРИЧНОЙ ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ. ПОЛИТИЧЕСКАЯ "ВЕСНА"
Я был очень доволен, что получил место на большой фабрике в промышленном центре, где, кроме Морозовской фабрики, были еще вагоностроительный и машиностроительный заводы и фабрики Берга и Залогина. Кроме того, преимуществом Твери было ее близость к Москве -- всего четыре часа езды. Представился случай близко наблюдать условия работы и жизни текстильных рабочих, надеялся здесь наладить и свою партийную работу. Морозовская фабрика ("Тверская мануфактура") была одной из крупнейших русских текстильных фабрик, на ней было тысяч восемь рабочих. Принадлежала она семье Морозовых, во главе с Варварой Алексеевной Морозовой, у которой было несколько сыновей, совладельцев фабрики. Один из этих сыновей, Михаил Абрамович Морозов, был директором-распорядителем всего предприятия. В. А. была либералкой; в Москве она поддерживала связи с либеральной общественностью, была крупной пайщицей газеты "Русские ведомости"; главный редактор их Соболевский был ее мужем. На фабрике она устроила хорошую библиотеку, вечерние курсы для рабочих, театр, в котором давались спектакли местной любительской труппы из служащих и рабочих; устраивались танцовальные вечера, отдельно для служащих и отдельно для рабочих; на святках (рождественских праздниках) устраивались на тех же началах елки. При фабрике было "общество трезвости", которое открыло близ фабрики чайную, где можно было почитать газеты. При постройке новых спален (казарм) для рабочих вводились некоторые улучшения: отдельные этажи для холостых рабочих и для одиноких женщин; нары были только одноэтажные, а не двухэтажные, как в старых корпусах; семейным давались отдельные каморки для каждой семьи и самое большое для двух семей, а не для четырех семей с двухэтажными полатями для спанья, как прежде. Все эти новшества, проводимые Варварой Алексеевной, встречали противодействие у ее сына, директора-распорядителя Михаила Абрамовича. Я это знал из рассказов старых служащих, нашло это отражение также в пьесе Сумбатова-Южина "Джентльмен", в которой выведен был М. А. Морозов. В этой пьесе герой ее, -- фабрикант Ларион Денисович, в котором все узнавали М. А., -- говорит своей матери: "Я первым делом отменю ваши затеи -- чайные там, театры ваши, фонари, казармы... Каждый человек должен быть своей партии: либо капиталист, либо рабочий". Так резко и определенно ставил вопрос директор, а мать его Варвара Морозова старалась несколько подсластить эксплоатацию рабочих и примирить их с их хозяевами. Пока одерживала верх политика матери, но пришел октябрь, а затем декабрь 1905 года -- со всеобщими стачками, митингами и баррикадами, в чем приняли деятельное участие и морозовские рабочие; классовые противоречия резко обострились, и мечты о социальном мире пришлось оставить; тогда линия сына победила, и все эти либеральные затей были прекращены. Это столкновение двух линий выразилось и в деле о вечерних курсах для рабочих. В 1902 году открылись эти курсы. Для заведывания их был приглашен известный педагог Вахтеров, уволенный незадолго перед этим за либеральное направление с должности московского инспектора народных училищ. Одним из учителей был приглашен социал-демократ Кирик Левин. Варвара Алексеевна давала ежегодно по двадцать пять тысяч рублей на содержание торговой школы и вечерних классов, министерство финансов приняло их в свое ведение. Число посетителей классов быстро дошло до четырехсот. Классы эти тотчас же подверглись бдительному надзору охранки и фабричной администрации. Получилась странная картина: главная пайщица фабрики дает деньги на курсы, инспектор учебных заведений министерства финансов находит постановку дела на курсах образцовой, рекомендует, кроме лекций, ввести собеседования, а директор фабрики увольняет рабочих за посещение классов, и тверская жандармерия находит собеседования преступными митингами. Дело вскоре кончается арестом Вахтерова и Кирика Левина, высылкой их в Новгородскую губернию на три года и закрытием вечерних классов.
Директором фабрики был некто Сахаров, отношения которого к рабочим были уже чужды всякой сентиментальности, и из-за его грубого обращения с рабочими и отказа удовлетворить какое-то мелкое требование относительно кипятка в феврале 1904 года на фабрике вспыхнула стачка, продолжавшаяся два-три дня.
Работа на фабрике была двухсменная, по девяти часов; с десяти часов вечера до четырех часов утра работы прекращались. Это объясняется тем, что в эти часы были запрещены работы женщин и подростков до семнадцати лет, а ввиду большого процента женщин-работниц, все распределение рабочего дня приноравливалось к ним. Заработная плата была низкая, как и на всех русских текстильных фабриках того времени.
Больница и амбулатория на фабрике были для своего времени недурно поставлены. Были три врача, несколько фельдшеров и акушерка.
Я старался познакомиться поближе с бытом рабочих, расспрашивая об условиях работы и быта во время приемов больных, а также посещая цеха фабрики для санитарного осмотра помещений.
Но для политической работы условия у меня были неподходящие: врач был слишком на виду, за каждым шагом его следили.
Свободное копирование
