"Зубатовщина" - 1

ГЛАВА IX

ЗУБАТОВЩИНА

 В истории русского революционного движения вообще и Московского, в особенности, своеобразную роль сыграла так называемая "зубатовщина".

 Зубатов был видным охранником царского самодержавия.

 Начав свою охранную карьеру в середине 80-х годов, втираясь в студенческие кружки и затем проваливая их, он вскоре перешел на службу чиновником в московское охранное отделение и в середине 90-х годов сделался начальником его.

 Увидев, какой большой успех среди рабочих имели пропаганда и агитация, начатые московскими марксистами в 1893--1895 годах, он понял, что растущее рабочее движение является серьезной угрозой самодержавию.

 "Рабочий класс коллектив такой мощности, каким в качестве боевого средства революционеры не располагали ни во времена декабристов, ни в период хождения в народ, ни в моменты массовых студенческих выступлений. Будучи разъярен социалистической пропагандой и революционной агитацией в направлении уничтожения современного государственного и общественного строя, коллектив этот неминуемо может оказаться серьезнейшей угрозой для существующего порядка вещей", -- писал Зубатов ("Былое", No 4, 1917 г.).

 Так, верно оценивая силу рабочего класса, он понял, что путем голых репрессий невозможно справиться с растущим рабочим движением, а надо постараться примирить рабочий класс с самодержавием путем удовлетворения его мелких экономических нужд и разрешения его чисто экономических организаций под бдительным полицейским надзором. Этим он надеялся вырвать почву для политической агитации у революционеров и легко справиться с ними.

 "Едва ли подлежит сомнению, -- писал он, -- что экономика для рабочего человека гораздо существеннее всяких "основ" (политики). Удовлетворите их потребности в этом отношении, и они не только не пойдут в политику, но выдадут вам всех интеллигентов поголовно; революционеры без массы -- генералы без армии" (из писем Зубатова к Мане Вильбушевич, "Былое", No 9, 1917 г.).

 Став на такую точку зрения, наш "просвещенный" охранник и начал свою работу.

 В 1896 году, летом, произведя большие аресты среди московских социал-демократов, он на допросах начал проводить свою тактику, о которой я уже рассказал в книге "На грани двух эпох". Завербовав благодаря этой тактике ряд своих агентов среди интеллигентов и рабочих, Зубатов пустил их в работу.

 С того времени новая зубатовская тактика в Москве начинает приносить свои плоды и приводить, с одной стороны, к постоянным провалам революционных организаций, а с другой -- попыткам организовать рабочих под опекой охранки.

 Был образован в Москве сначала "Совет рабочих в механическом производстве", во главе которого были поставлены убежденные рабочие-зубатовцы -- Слепов, Афанасьев, Жилкин и др. Снабженные открытыми листами от "Совета рабочих", скрепленными подписью московского обер-полицмейстера, эти зубатовские агенты ходили по фабрикам, принимали жалобы от рабочих на фабричные порядки, вели переговоры с фабрикантами, вступаясь за рабочих. На фабрике французского гражданина Гужона агенты эти предъявили, например, к заводоуправлению от имени рабочих иск в десять тысяч рублей, недополученных рабочими с фабрики за сверхурочные работы. Когда фабричная администрация отказала, то на фабрике началась забастовка, во время которой рабочие получали пособие от "Совета рабочих", а владельцу фабрики полиция стала угрожать арестом и высылкой, и только заступничество французского посла и министра финансов спасло его от репрессий. Агенты требовали от фабрикантов помещений для собраний рабочих, а рабочий-зубатовец Яиченков, арестованный за агитацию на одной из фабрик Московского уезда, заявил: "Рабочие об отводе им помещений для собраний не станут спрашивать разрешений ни в конторе, ни у хозяев, ни у исправника, а сами выберут подходящее место и будут там собираться. Прошло время, когда были рабозладельцы и рабы и когда рабы уподоблялись пчелам и кормили своих господ задарма".

 Привезенный в Москву Янченков был немедленно освобожден. Такой факт, конечна, не мог не производить сильного впечатления на рабочих. А некоторые зубатовские агенты открыто проповедьшали, что скоро хозяев скрутят в веревку, и тогда надо посмотреть, как они станут выколачивать с рабочих дивиденды, а потом и фабрики у хозяев отберут в казну, "чтобы тесноты не было, а была воля во всем". Так далеко заходила социальная демагогия у зубатовцев.

 С весны 1901 года стали устраиваться большие рабочие собрания в Историческом музее и по районам в Народных домах, в разных частях города. На этих собраниях выступали те же зубатовские ораторы и внушали рабочим, что их враги -- фабриканты и политические агитаторы. Рабочие выкладывали здесь свои жалобы на фабричные порядки, на злоупотребления и притеснения. Социал-демократы, интеллигенты и рабочие пробовали выступать на этих собраниях, связывая экономику с политикой, но таких ораторов сейчас же обрывали, за ними устраивали слежку и скоро арестовывали.

 Этими собраниями дело не ограничивалось. Были приглашены либеральные доценты университета для чтения лекций о профессиональных союзах и о рабочем движении на Западе.

 Весной 1902 года были утверждены уставы "Общества взаимопомощи рабочих механического производства", а за ним такие же общества ткачей, кондитеров, парфюмеров, табачников.

 Апогеем этого движения была патриотическая манифестация пятидесяти тысяч рабочих 19 февраля 1902 года у памятника Александру II в Кремле.

 Зубатов торжествовал; его политика имела видимый успех: он на совещании с московскими фабрикантами в июле 1902 года хвалился, что благодаря таким порядкам Москва весной и летом этого года была избавлена от многих приготовлявшихся беспорядков, тогда как в Петербурге беспорядки не прекращались все лето.