Скажу о моей позиции по отношению к модной тогда ревизии марксизма.
Впервые я познакомился с марксизмом в 1890 году, когда прочел книгу Плеханова "Наши разногласия", потом я прочитал "Манифест коммунистической партии", а затем первый том "Капитала" Маркса, работы Энгельса "Развитие научного социализма" и "Анти-Дюринг", после в 1894 году, работу Ленина "Что такое "друзья народа" и как они воюют с социал-демократами"; встречался и много беседовал с Лениным в 1894 году; в 1896 году прочитал книгу Плеханова "К вопросу о монистическом взгляде на историю". С книгой Струве я познакомился, когда я был уже сложившимся марксистом, я отнесся к ней критически {Подробно -- в книге "На грани двух эпох".}. Книгу Бернштейна "Проблемы социализма" я прочитал в ссылке; в нашем кружке ссыльных мы много о ней дискуссировали и осудили ее ревизионистский характер. Благодаря такому марксистскому фундаменту я отрицательно отнесся к ревизионизму всех оттенков. Но я не был теоретиком-ученым, а только рядовым практиком, и не мог противопоставить свои взгляды таким эрудитам, каковыми были, скажем, Богданов или Рожков. Дело ограничивалось дискуссиями в частных беседах.
Кроме легальных марксистов, я встречал у Свентицких и нелегальных революционеров-профессионалов. Они находили приют и ночевки при своих проездах через Москву у Свентицких или их знакомых. Познакомился тогда с "Богданом" (Кнуньянцом); в 1905 году он был руководителем фракции большевиков в Петербургском Совете рабочих депутатов; с "Макаром" (В. П. Ногиным) и Инессой Арманд.
Это были люди совсем иного склада: боевые, решительные, целеустремленные, они резко выделялись среди остальной публики "салона". Знакомство с ними у меня было в то время мимолетным, и о своих знакомствах с революционной публикой я буду говорить в другой связи.
Отмечу еще среди посетителей журфиксов группу молодых, но уже видных московских адвокатов (присяжных поверенных) -- Н. К. Муравьева, Н. В. Тесленко, А. Ф. Стааля. Они выдвинулись как защитники в политических процессах. Все они кончили университет в середине 90-х годов, отдали дань тому увлечению марксизмом, которое охватило в эти годы передовую студенческую молодежь, но марксизмом, как я уже сказал, с уклоном в струвизм. Они принимали тогда участие в "марксистских" кружках, но постепенно все больше уходили в ревизионизм, а с начала 1900-х годов, когда начал оформляться русский либерализм, они вошли в политическую организацию "Союза освобождения" под руководством того же Струве и в это время они назывались "освобожденцами". На журфиксах нередко вспыхивали у марксистов дискуссии с ними.
Вот с какой разнообразной и интересной публикой я познакомился у Свентицкой. Пришло на ум сравнение этого круга с кружком московской либерально-народнической интеллигенции в 1892--1893 году, описанным мною в книге "На грани двух эпох". Какая громадная разница! Насколько многочисленнее и вместе с тем более политически расслоенной была теперь, через десять лет, передовая московская интеллигенция, насколько выше ее политический уровень, насколько шире ее кругозор! И на этом малом участке видно было, как далеко ушла русская общественность за эти десять лет!
Свободное копирование
