Заключение. Идеология нашей организации - 2

 Теперь выявим отношение москвичей к политической борьбе, к пропаганде необходимости борьбы за политическую свободу.

 Стоял ли этот вопрос у нас в качестве ближайшей практической задачи? Несомненно, стоял.

 Некоторые утверждают, что у москвичей заметен уже в это время некоторый уклон к экономизму. Как основание этого утверждения, приводится выступление Спонти на совещании в феврале 1895 года в Петербурге, о котором есть воспоминания Копельзона и Спонти.

 Товарищ Копельзон в своих воспоминаниях, написанных ровно через тридцать лет после этого совещания, пишет {"Записки Института Ленина", т. III, стр. 72, 1928 г.}: "Насколько мне припоминается, главными спорщиками были Владимир Ильич и Евгений Спонти. Не ручаюсь за точность, но, кажется, Спонти был защитником широкой агитации, почти исключительно экономического характера; Владимир же Ильич горячо защищал необходимость введения в круг агитации, кроме повседневных нужд рабочих, и вопросов политического характера".

 Сам Спонти, вспоминая об этом совещании, пишет: "Я не помню, чтобы на этом совещании происходила какая-нибудь дискуссия. Помнится, что со стороны Ленина были реплики, возможно в тех местах наших докладов, где указывалось на необходимость при агитации в массах придерживаться главным образом экономической почвы, пока масса не созреет для восприятия политических лозунгов. Но эти реплики не казались нам требующими дискуссии, так как никто из нас в принципе не отрицал необходимости также и политического воспитания масс, в экономическом же подходе мы видели лишь наиболее действительный метод этого политического воспитания. У меня осталось такое впечатление, что Ленин был в общем согласен с тем, что нами говорилось. По крайней мере, кроме указанных реплик, он ничем не обнаруживал своего несогласия".

 Из этих двух очень неопределенных и довольно противоречивых воспоминаний, написанных через тридцать и более лет после февральского совещания 1895 года, и делается вывод, что, оспаривая взгляд Ленина на необходимость уже сейчас или в самом ближайшем будущем ставить в порядок дня политическую борьбу, Спонти выражал не только свою личную точку зрения: он отражал будто бы кое-что из настроений, которые вообще имели место между руководителями московской социал-демократической группы.

 Такой вывод, сделанный из этих двух неопределенных воспоминаний, совершенно неоснователен.

 Обратимся же к совершенно определенным документам того времени.

 Спонти вез за границу для напечатания три брошюры, переделанные с польского и во многом заново написанные. Брошюры эти, по его воспоминаниям, были следующие: "Рабочий день", "Что должен знать и помнить каждый рабочий" и "Рабочая революция" {По моим данным, брошюра "Рабочий день" была послана раньше, а Спонти повез две другие из поименованных и третью "Всемирный рабочий конгресс в Брюсселе". Во всяком случае все эти брошюры однородны и дополняют друг друга, а потому их можно рассматривать вместе. Спонти принимал участие в редактировании всех их и не выражая несогласия с их положениями.}.Что же это за брошюры, какие взгляды высказываются в них на политическую борьбу?

 В брошюре "Рабочий день" говорится {"Литература Московского рабочего союза", стр. 246--247.}:

 "Рабочим остается одно -- добиваться низвержения своего врага -- самодержавия -- и бороться за политическую свободу с всеобщим избирательным правом (курсив подлинника), Русские рабочие поймут, что только тогда они будут в состоянии обсуждать свои нужды в газетах и на собраниях, когда добьются политической свободы и всеобщего избирательного права. Тогда они получат возможность выбирать из своей среды людей, которые смело будут защищать интересы рабочих в законодательной палате, как этого в настоящее время добились немецкие, бельгийские, французские и другие рабочие в Западной Европе. Только тогда нельзя будет сажать в тюрьму за всякое свободное слово, за стачку. Тогда правительство будет более внимательно к нуждам и требованиям рабочих, так как последние будут сознательной силой, а не темной, покорной массой, которая не знает даже, отчего ей худо. Русскому рабочему нечего бояться борьбы. Рабочим всех стран пришлось низвергнуть самодержавие, низвергнет его и русский рабочий, несмотря на то, что у царя много шпионов, жандармов и солдат. Русские рабочие должны теперь соединяться в тайные кружки, чтобы просвещать своих товарищей, которые еще не понимают, чего им добиваться. Нужно, чтобы эти кружки при каждом удобном случае объясняли рабочим, что они должны бороться с гнетом и произволом самовластного правительства и с эксплоатацией класса капиталистов. С каждым днем будет расти число сознательных рабочих, все больше будет среди них недовольных правительством, шаг за шагом будет расти их сила, пока не наступит час падения самодержавия".

 Из этих строк совершенно ясно, что идея борьбы за политическую свободу имела у нас характер ближайшей практической задачи.

 В брошюре "Что должен знать и помнить каждый рабочий" говорится {"Литература Московского рабочего союза", стр. 278--279.}: "Мы знаем, из жизни наших братьев-рабочих других стран, с каким трудом и с какими жертвами приходилось им добиваться этих прав. Часто даже они принуждены были отстаивать и добиваться права бороться за лучшие условия жизни с оружием в руках. Наши капиталисты не менее жадны, чем западные, и наше правительство не лучше правительства других стран, и несомненно, русскому рабочему так же нелегко дадутся эти права, как и его товарищам на Западе. Ему придется их завоевать. Но для того, чтобы у рабочих хватило решимости и энергии отстаивать и добиваться их даже крайними средствами, необходимо, чтобы рабочие хорошо понимали значение этих прав, чтобы они действительно лочувствовали, как трудно жить без них. А это возможно будет только тогда, когда они начнут вести борьбу с хозяевами. Когда они смирно сидят, не устраивают стачек, не жалуются, не требуют, тогда они вовсе не чувствуют того, что им запрещено делать все это. Их морят капиталисты, а они умирают молча, не зная, как помочь себе. Но когда они начнут вести самую борьбу, тогда они очень скоро почувствуют неудобства этих запрещений и необходимость политических прав. К тому же мы видели, что уже в наше время, даже при наших порядках, возможно некоторое улучшение положения рабочих. И нам незачем откладывать возможность получения этих улучшений на неопределенный срок. Мы должны сейчас же взять все, что возможно. Тем более, что всякое сокращение рабочего дня, как бы мало оно ни было само по себе, всякое увеличение заработной платы и т. д. очень важно и для самих рабочих и для успеха рабочего дела.

 Но если русским рабочим надо сейчас же вести борьбу за улучшение своей участи, то они никогда не должны забывать, что главная цель всех сознательных рабочих (организовавшихся уже в социал-демократических партиях во всех странах) -- не частичное улучшение их положения, а коренное изменение всего общественного порядка, и что этого они могут достичь единственно лишь посредством политической борьбы с целью захвата политической власти в свои руки и переустройства при помощи этой власти всего общества согласно интересам рабочего класса, то есть превращение земли, фабрик, заводов и прочего в общую собственность всех трудящихся".

 Из этих строк видно, как мы не противопоставляли друг другу экономическую и политическую борьбу, а теснейшим образом связывали борьбу экономическую с борьбой за политическую свободу и за социализм.

 Вот такие брошюры вез Спонти за границу от имени московской организации. Есть ли в них намек на экономизм?