В жизни, бывает стучим в одну дверь, а входим в...

В жизни, бывает стучим в одну дверь, а входим в...

...Я всю жизнь бредил морем, "втравил" морскими рассказами друга и он поступит, позже, в военно-морское училище став подводником, а я не прошёл комиссию "по зрению" и,... и "загремел" в армию.

Но "перед этим" мы с моим другом решили поработать в экспедиции, у брата нашего третьего товарища - Юрки.

Нас отправили поездом и сказали: Сойдёте на такой-то станции. Туда приходит за хлебом экспедиционная машина, она вас и заберёт.

Сойти-то мы с Вовкой сошли, но никакой машины не нашли и спросив у местных "где тут находится экспедиция", взвалили на голову, чтобы не напекло, наши нехитрые пожитки - спальник да раскладушку, да кусок мыла со щёткой и пошли с Вовкой в степь, искать "её"....

Нам рассказывали: «Перевалите один бугор, потом - второй, а там уже и рукой подать, до этой самой, экспедиции».

Часов не было и время мы определяли "по солнышку", которое видимо "решило" из нас кучку пепла сделать. Когда перевалив хрен знает какой по счёту бугор, экспедицию так и не увидели, поняли, "что нас - если что", могут и не найти, так как никто не знает "что мы идём", а когда хватятся - уже будем молодо выглядящими мумиями.

Бросили монетку и выпало – возвращаться!

Назад, на станцию, вернулись глубокой ночью и припав к колонке с водой, пили до тех пор пока из «носа» вода не побежала.

Разложили раскладушки здесь же, рядом с колонкой и без памяти упали, измотанные марш- броском километров на сорок.

Утром чуть свет рванули к магазину и почте, но, узнали, что машина будет только на следующий день. Походив по посёлку увидели таких же как и мы, полубродяг - наёмных строителей строивших барак для сельчан. Они и приютили нас на ночь, спасибо им!

На следующее утро нас "мчали" на «газоне» по степи, и ехали не меньше часа-полутора до места. Там вполне радушно приняли "пополнение" и "оно" с радостью включилось в работу геофизической экспедиции, тянущей «профиль».

Это была то ли радио, то ли электрическая линия, в определённом направлении - по сторонам света - с подключенными к кабелю «сейсмографами» - чувствительными приборами преобразующими колебания земли в электричество, и подающие сигналы на центральную станцию, где сидит оператор и БДИТ: "а что поделывает сейчас, земля-матушка"!?

А "она", оказывается, прекрасно «проводит» сквозь себя все колебания, вызванные ею самой, или нашими делами - муравьями на теле исполина, но мнящими себя покорителями вселенной!

Ну-ну! Кто кого только, покоряет.

"Партия" стояла на берегу «старицы» - огромной промоины заполненной водой, длиной метров сто и шириной пять-шесть, в которой даже была рыба.

Жили мы не тужили. Работали, загорали, купались в старице и ловили рыбку.

Посмотрели как надо пить водочку и сколько может выпить один человек.

Фантастика! У нас такого здоровья с Вовкой не было, и не стали мы переводить добро, на сами знаете что.

В один прекрасный вечер решил я сходить к друзьям на соседнюю станцию, км в 8-10 от нашей. Всего их(станций) было три, и между ними был общий кабель, к которому присоединены приборы-сейсмографы.

Кабель хорошо видно на земле (он почти в руку толщиной) и лучшего ориентира чтобы не сбиться с пути - не придумаешь.

Но это - ориентир для всех, а я то знаю дорогу "ещё короче»!

Вот и пошёл «напрямик» - как думал про себя.

Часа через три-четыре неспешного гулянья по холмам и степям начал тревожиться: что-то не видно, однако, станции! Все холмы - одинаковые, невысокие. Тянул, тянул шею в надежде, но ничего кроме степи не увидел.

Стало темнеть и я шёл наугад, пока не наткнулся на что-то темнеющее впереди. Это была скирда сена, а не станция, к моему глубокому разочарованию.

Долго искал как бы забраться наверх, но стоило чему-то зашуршать сзади, как я оказался наверху стога!

- Интересно, кто меня туда подсадил?!

Недолго поворочавшись на колющемся сене, уснул.

Разбудило солнышко, щекочущее глаза - яркое, чистое, и вокруг всё сразу Ожило и зашевелилось. Подул прохладный утренний ветерок; я спрыгнул со стога предварительно наметив себе путь, и продолжил поиски.

Ужасно хотелось пить. Попробовал полизать росу с травы, но ничего хорошего из этого не получилось - язык распух во рту и мешал дышать.

Когда вечером снова уткнулся в стог, мне подумалось, что это тот же стог, на котором я уже ночевал вчера.

На этот раз сумел самостоятельно, "без помощи", забраться наверх и вскоре забылся тяжёлым, полным кошмариков сном.

Снилось что-то страшное, грохочущее, тянущееся бесконечно и безвыходно...

Проснулся от сильного рокота. Вскочив увидел, как в стороне от меня, очень низко летят три вертолёта "Ми-4". Я знал уже как они называются, потому что на таком-же, мы с отцом не раз и не два летали в город Усть-Каменогорск из нашей глубинки на границе с Алтайским краем, оттуда дороги для нормального транспорта просто не было.

Машу им, подпрыгивая на стогу и вопя что есть сил.

Один отделившись, подлетает, садится.

Из вертолетной "утробы" выскочил и бежит к стогу, мужик в шлемофоне, крича на бегу:

- «Эй пацан, как твоя фамилия!»

Меня смех сквозь слёзы разобрал - значит, ещё не все потеряно.

Во даёт! Если бы моя фамилия его не устроила, он что, кинул бы меня здесь?

Или рядом ещё есть кто-то?

Привезли в лагерь, напоили водой, компотом, и вообще: очень заботливо относятся - сухарик по одному дают пососать, а начальник партии, геофизической конечно, завёл за палатку и дал в глаз. В воспитательных целях наверное, а может, просто говорить лень было.

...И снова мы с Вовкой тянем лямку которая кабель, помогая специальной машине «смотке» при переезде станции на другое место. Когда сухо - ещё ничего, но после дождя, на солончаке - ой блин!

Теперь я стал представлять себе, каков был труд бурлака: на кабель налипала грязь, и он становился скользким, липким и неподъёмным. Но мы были молоды, энергичны и меньше уставали, чем наши коллеги по несчастью - разнорабочие лет по тридцать-сорок, казавшиеся нам тогда глубокими стариками. Я сыпал анекдотами, а потемневшие от надрывающей работы мужики, светлели лицами, и смеясь говорили:

- Витька, ну откуда у тебя силы ещё и трепаться?!

И всё в общем-то было хорошо, но видимо для полноты ощущений, однажды вечером, налив в ведро бензина на треть, подожгли его(фонарика не было)и пошли проверять прибор метрах в сорока от станции. Начальник сказал, что тот барахлит - не отвечает, на его, начальника, электронные вызовы.

Шли недолго, как вдруг мой старшой споткнулся, дёрнулся и, задрав руку опрокинул ведро с горящим бензином на меня.

....Я ношусь по степи, падая и поджигая ковыль, а за мной бегают как за зайцем, стараясь поймать. Судорожно срываю с себя горящую одежду: шапочку, телогрейку, рубашку.

Упал на землю, спустил горящие штаны, но снять не смог - узкие брюки «дудочки» - мода тех лет не позволили. Концы шнурков на кедах обгорели, и я не смог развязать их, чтобы снять.

Так и бился сбивая пламя, пока по мне не начали хлопать тряпкой подоспевшие ребята, и наконец-то потушили.

Потом - тушили степь, боясь, что огонь перекинется на станцию.

...Сижу и тихонько вою, а мой верный друг Вовка «дует» на меня куском фанерки.

Начальник станции, видимо был силён в медицине, потому что решил на мои ожоги "до мяса", намазать цинковую мазь "от волдырей".

...И снова меня ловили в степи, а потом мыли мылом, смывая мазь. Начальник, осипшим от непрерывного крика в микрофон, вызывая "центральную", имевшую арендованный самолёт, продолжал бормотать устало их позывные.

Утром, рокотнув басовито, рядом с нами сел самолётик "Як-12".

Меня взгромоздили в кабину, за спиной пилота. Ногу, обгоревшую сильнее всего, высунули в форточку и, мы поле-те-ли!

Сели на краю какого-то посёлка. Пилот без тени сомнений порулил прямо по улице, к больнице.

Там, два дюжих молодца взяли меня под руки и уволокли в "приёмный покой".

Чихнув зарычал мотор самолёта, потом - всё стихло, и вскоре я, весь перемотанный бинтами, оказался среди "дедов" в палате.

Недавно прошёл фильм «Живёт такой парень» и на вопрос моих однопалатчан - что случилось, не задумываясь, наврал им "три короба" по мотивам фильма.

Но, быстро «прокололся»: Сосед по палате спросил как-бы невзначай про двигатель машины, на чём я и «заплыл», собственно.

Больные мужики оказались народом добродушным - посмеявшись над пацаном здорово помогали мне с «горшком». Это была настоящая мука, как и перевязки - садиться и вставать.

Боль от лопающейся и подживающей коросты на ожогах была просто дикой, и хотелось орать дурниной, но, стесняясь молоденькой сестрицы я терпел, скрипя зубами и подвывая после процедуры в палате. Мужики же заставляли ежедневно ковылять, превозмогая боль: «Так быстрей выздоровеешь и будешь ходить» - говорили они дружелюбно.

Куда деваться? Хожу. Правда здорово бесит, когда меня "в пути к удобствам во дворе", кто-нибудь обгоняет. Особенно "на последнем участке" - на "финишной прямой" так сказать, - как летчики и спортсмены выражаются. Зато стал вставать раньше, следуя известной поговорке.

...Приехал к своим из больницы через два месяца.

Встретили хорошо, радушно.

Правда начальник партии завёл меня за палатку и, ...ну а дальше, вы уже знаете.

Теперь мы с Вовкой пашем как «папы Карлы»: конец осени, конец сезона и мы добиваем последние километры тягая ненавистный кабель, очищая его от налипшей грязи, и вскоре выходим на берег Урала, в район поселка Калмыково, куда через несколько лет прилечу на вертолёте, теперь уже сам за тяжело больной.

....На следующий сезон уехал один в "поле", без друзей. Уехал в качестве начальника маленького отряда круглосуточно обслуживающего светоэлектрическую, геофизическую станцию. Нужно было делать ряд операций, которые для меня - молодого «радиогубителя» были просто семечками. Отряд - конечно громко сказано, но тем не менее это был коллектив - повариха, мой помощник Сашка и я.

Стать в эти годы начальником никак не предполагал хотя начальство бубнило:

- «Учись Витька! Закончишь «Политех» и перед тобой любой путь будет открыт».

Но, многие ли из нас, следует советам старших?!- Вот и я говорю.

Всё в общем-то было хорошо, только скучно. Это брат не возле старицы лежать-загорать. Ведь мы от "центрального" в двадцати пяти километрах, в степи. Вокруг, на двести-триста километров никого.

Однажды к нам подъехал чабан, на приземистой лошадке, и попросил отремонтировать приёмничек -"транзистор".

Тот был в рабочем состоянии только питание «село на нет». Так я ему, обрадовавшись ещё одной "живой душе", из отработанных станционных "галетных батарей", «наклепал» штук десять элементов питания, с торчащими в стороны разноцветными проводками.

Рассказал и показал - как и куда подключать.

Степняк обрадовался несказанно своему "выздоровевшему" старому и верному другу-"транзистору". Спросил, может мне чего надо.

Кумысу там или курта, а может чужук или казы (колбаса самодельная).

Нет - мотаю башкой, не надо. Посетовал на скуку, и попросил какое-нибудь ружьишко, хоть на время.

Не уверен, что он понял кто такой "это Скука" и почему Витька огорчается.

Но вскоре, в благодарность, степняк привёз «малопульку» и горсть патронов, сказав, комкая русские и казахские слова:

- «Битка, мултык стрылат жок.(Ружьё не стреляет) Римантыр керек (Надо ремонтировать). - Мен ишо патрон берген».(подарит или принесет значит патроны).

"Мултык", ружьё по-казахски, тоже подарил.

Поковырялся я с ружьишком несколько часов - не стреляет блин и всё тут!

Пригляделся к дающему осечку патрончику: Стоп! Что-то след от удара "бойка" затвора слишком слабый?!

Заглянул в патронник: Эге-е! В пазАх-то, куда усики выбрасывателя патронов заходят, куриного дерьма тьма-тьмущая!

Выковырял значит, "дермецо". Жму на курок, вогнав патрон. Сухо и резко щёлкнул выстрел.

Ур-ра! Ну вот тебе и "развлечение". И до конца сезона я не расставался с полюбившимся мне мултыком, забрав домой, когда кончилось "поле"...