Конец декабря и начало января в том учебном году были морозными, Люся, Ветка и Томка как занавесили перед Новым годом окно одеялом, чтобы не дуло, и так прожили 15 дней, при электрическом свете, не зная, день на улице или ночь, изредка посещая столовую, и не делая никакой уборки все две недели.
В начале января я зашла к ним, хотела договориться с Виолеттой о совместном творчестве на письменной по Госу (государственному экзамену по физике) и ужаснулась. Было полутемно, горела одна настольная лампа, постели были неубраны, в комнате сизо от дыма, кругом валялись учебники и бутылки из-под пива. Непосильные психические и умственные нагрузки вызывали полное равнодушие к окружающему предметному миру, всё становилось "до лампочки".
Выслушав мое предложение, Ветка немного оживилась, мы сели на пол и стали раскладывать учебники, которые к какому разделу, и что взять с собой на экзамен.
На гоэкзамене у нас впервые была письменная работа. До нас гос сдавали только три раза и только устный, получается, что гос ввели на Лешкином курсе, в 1965 году они впервые сдавали его.
На этот раз на письменной кооперировались не девочки, а наша группа.
Когда Алексей Иванович проводил последнюю консультацию, было видно, что очень волновался за нас, такой был бледный и встревоженный (еще бы, он уже видел задачи письменной, а мы, слава богу, еще нет) и сказал:
-Ребята, экзамен надо сдать.
И парни решили не пускать дело на самотек, а по мере сил организоваться. За дело взялся Алик Кобылянский. Мы договорились, что каждый положит возле себя столько книг, какой номер варианта (на экзамене можно было пользоваться любыми книгами), отдаст свой листик с вариантом и получит одинаковый с соседом. Диспетчерами были Лебедев и Кобылянский, которые сидели над всеми и видели всю картину распределения вариантов.
Я села рядом с Виолеттой, а Иришка с Диной. И каждая пара должна была писать свой вариант. Рядом со мной слева сидел Женя Цырлин.
Павлик обещал, что я буду писать один с Веткой вариант, как мы и просили.
А потом они передали мне один вариант с Женькой Цырлиным. Я запротестовала, повернулась к Лебедеву и знаками энергично выразила свое неудовольствие нарушением договоренности.
Я не хотела писать с Цырлиным, я привыкла писать с Виолеттой, у нас были какие-то дополняющие друг друга знания, да и готовились мы вместе, собираясь вместе писать, и к тому же, если я писала с Женькой, то Ветка оставалась одна. А у Цырлина было очень уж оригинальное мышление, и мы с ним никогда бы не договорились, только проспорили бы весь экзамен.
Я отдала вариант обратно, и мне минут через 10 передали один с Виолеттой. И мы с Веткой приступили к работе. Каждый шустро решал то, что знал, доверяя один другому. Наша сплоченность и удачное совместное творчество с Шак по большому счету всегда меня удивляли, ведь по жизни мы были очень разные, я со своей прямолинейностью и открытостью, и Ветка со своей способностью затемнять даже самые простые вещи, придавать значение даже самым незаметным интонациям в разговоре и с любовью к интригам на пустом месте.
И, тем не менее, кооперировались мы хорошо и бывали довольны друг другом.
Одну задачку, где просили оценить видимый радиус Венеры, мы решали так:
Я решила до половины и застряла, и тут подоспела Ветка:
-Ой. Я видела нужную формулу, знаю где.
Мы нашли ее и дорешали.
Задач было 6. Но сейчас помню только 2, про Венеру и оценить время удара резинового мяча о пол. Удар неупругий.
Мы решили ее, как если бы мяч был весь из резины, а не с воздухом.
Варианты решений предлагали разные, но порядок получался один, а оценка есть оценка.
Мы с Виолеттой написали на четверку, а бедняга Цырлин получил двойку, но сдал Госэкзамен, как и мы с Веткой на четверку, чем-то там поразил комиссию.
Свободное копирование
