Ф11
Река времени 110. Алушта. Январь 1990 г
В конце 1989 года мне объявили, что летом следующего года я запланирован старшим руководителем практики курсантов училища, с местом постоянного пребывания в Североморске.
В связи с этим, мой отпуск перенесли на зиму 1990 года. То, что отпуск мой будет зимой, не радовало. Несколько скрашивало услышанную новость возможность взять льготную семейную путёвку в санаторий МО. Я выбрал крымский санаторий «Алушта» с днем заезда 2 января. Лида согласилась с моим выбором и тоже оформила отпуск с 31 декабря 1989 года.
К этому времени, у Васи начались Новогодние каникулы и мы, посоветовавшись, решили его взять с собой. Он заверил, что пропуск нескольких дней третьей четверти, в такой ситуации ему простят.
30 декабря оформил отпускной билет, путёвку на троих, проездные документы, и, в этот же день, взял билеты в купейный вагон скорого поезда Ленинград – Симферополь. Наш поезд отправлялся в путь во второй половине дня 31 декабря, так что и провожать старый 1989 год и встречать Новый 1990 мы должны были уже в дороге.
С утра сходили к моей маме, поздравили с наступающим праздником. Аня и Христо, которые после женитьбы живут у неё, уже ушли в институт.
Мама сказала, что собирается к Зое в Зеленогорск, у которой 1 января день рождения, и что Зоя приглашает и нас
«Она мне вчера звонила по этому поводу. Я поблагодарил, но извинился, что не сможем прийти, так как сегодня, в 18 часов уезжаем в санаторий», - ответил я.
«Анна Григорьевна!», - вступила в разговор Лида,- «Передайте Зоеньке самые теплые поздравления, и скажите, что в следующем году мы обязательно у неё будем».
Вернувшись домой, обнаружили Голубковых, которые пришли поздравлять Клавдию Агафоновну с наступающим Новым Годом. Вместе пообедали, не забывая о наступающем празднике, но и не увлекаясь. За разговорами, подошло время отъезда. Я вызвал такси и за двадцать минут до отправления поезда мы заняли свои места в вагоне.
В те далёкие годы желающих встречать самый веселый праздник в дороге, видимо, было желающих не много. Во всяком случае, в купе четвертого пассажира нам не посадили, да и другие купе не все были заполнены.
Поезд тронулся, и, переодевшись в спортивный костюм, я залез на вторую полку, обложившись газетами, взятыми в дорогу, начал читать:
-Успешно идет процесс создания в СССР товарно-сырьевых бирж, позволяющих повысить эффективность экспортных операций малых предприятий и кооперативов.
В газете, конечно, не говорилось, что разрешение на торговлю большими партиями товара, давались выборочно, « только в своём кругу и для своих».
Таким «своим» был, например, основатель Российской товарно-сырьевой биржи Константин Боровой, сын заведующей особым отделом Железнодорожного райкома партии Елены Боровой.
Или Герман Стерлигов, соучредитель товарно-сырьевой биржи «Алиса» племянник генерал-майора КГБ Александра Стерлигова.
Товарно-сырьевые биржи начали массовый экспорт цветных металлов за границу, который внутри страны собирали пункты сбора якобы металлолома и кооперативы, созданные при государственных предприятиях.
Металлоломом, стали станки остановившихся в результате кризиса неплатежей заводов и фабрик, рельсы железных дорог, крышки канализационных люков и все, что только «плохо лежит».
«Плохо лежало» и стратегическое сырьё, которое Советский Союз держал про запас на случай ядерной войны, а «Алиса », получив соответствующие разрешения, продавала за рубеж.
Стерлигов хвастался что «его богатство не возможно сосчитать», утверждал, что приобрел тысячи тонн стратегических металлов, 30000 тысяч гектаров земли в центре России, служебные площади в разных городах страны, ценную коллекцию живописи, включая картины Кандинского, Малевича и Шагала».
Перешел к чтению статьи о состоянии экономики СССР на конец 1989 года.
-За время «перестройки» Советский Союз вся безвозмездная помощь зарубежным странам составила около 100 миллиарда долларов.
- Только в 1989 году нами было предоставлено 16,7 миллиарда долларов кредитов иностранным банкам. Суммарный долг иностранных государств Советскому Союзу более 130 миллиарда долларов.
- Советский союз тоже брал в долг и с начала перестройки наш государственный долг увеличился на 5 миллиардов долларов до 20 миллиардов.
«Не так уж и много для страны, которой другие должны 130 миллиардов», - подумал я, засыпая, и откладывая газету в сторону.
В то время я еще не знал, что за следующие пять лет государственный долг России, страны почти вдвое меньшей СССР, возрастет на 95 миллиардов и составит 130 миллиардов долларов! Куда же делись эти колоссальные деньги!?
Через 25 лет, прочитал в воспоминаниях одного из «прорабов перестройки», характеристику Верховного Совета, сформированного Первым съездом народных депутатов СССР:
«Верховный Совет как парламент получился недопарламентом — вот почему за спинами тех, кто был на Съезде СССР, готовился большой «хапок» теми, кто оказался «эффективными менеджерами», но при этом достаточно беспринципными людьми. Они наших чувств по поводу демократии не разделяли. Ими и был осуществлен алчный большой хапок ».
Как пишет другой «прораб перестройки» Полторанин:
«Из государственных фондов на фабрики и заводы по-прежнему шли ресурсы для выпуска продукции, в том числе полученные на иностранные займы, но теперь, в соответствии с законами принятыми Верховным Советом, директора стали сливать эти ресурсы в собственность "семейным" кооперативам, а те отправляли их за рубеж на продажу».
.
Причем выручка в иностранной валюте, по закону, изъятию не подлежала, а за всю финансово-хозяйственную деятельность кооперативы отчитывались только перед своими ревизионными комиссиями.
Выручку в инвалюте, «эффективные менеджеры» превратили в капиталы, а вскоре инициировали разрушительную реформу банковской системы СССР
Старались и «эффективные менеджеры» из будущей «Семибанкирщины». Вчерашний комсомольский функционер Ходорковский, имевший покровителей в Кремле, получил в подарок активы государственного «Жилсоцбанка» и создал свой коммерческий банк «Менатеп».
Смоленский возглавил банк «Столичный», Гусинский стал президентом «Мост-банка», Михаил Фридман стал председателем совета директоров «Альфа-банка. Потанин возглавил «Онексин-банк. Для них открылась возможность легально, через свои банки, ввезти эти деньги в страну для скупки обескровленных предприятий.
К великому сожалению, абсолютное большинство простых советских людей, даже к началу Нового 1990 года ещё абсолютно не понимало, что происходит. Социалистическая риторика Горбачёва, продолжавшего утверждать о совершенствовании социалистического мироустройства на базе демократии, открытости и истинного народовластия, не позволяла увидеть реальность.
А все проблемы «перестройки» объясняла исключительной сложностью борьбы с инерцией тоталитарного прошлого, и недостаточной вовлечённостью простых людей в общее дело совершенствования общественной жизни. Но, со временем, все проблемы будут, непременно, решены.
Во всяком случае, засыпая на полке вагона, везущего меня на курорт, я не был расположен к критике властей, утвердивших в стране гласность, и верил, что наступают времена, когда каждый гражданин будет нетерпимо относиться к недостаткам в жизни, активно участвовать в построении нового общества, свободного от несправедливости и гражданского неравенства.
Проснулся от стука в дверь купе. Пришел проводник узнать, будем ли мы пить чай. Лида, сидящая у окна, и вглядывающаяся в темноту Новогодней ночи, ответила утвердительно. Спрыгнул вниз и взглянул на часы. Начало десятого вечера. Вася, сидящий за столиком напротив матери спросил: « А Новый Год мы сегодня будем отмечать?»
«Будем, вот сейчас проводник принесёт чай, мама достанет из сумки бутерброды. Мы и организуем празднование с девизом: В Новый Год под стук колёс», - ответил я.
«А ты не хотел бы, как положено, в эту ночь организовать ужин с шампанским?»,- спросила Лида
«Ты имеешь в виду, пойти сейчас в вагон-ресторан? Так с позапрошлого года
В поездах спиртное не подают», - ответил я, без энтузиазма.
«Твои сведения устарели. Шампанское в вагоне-ресторане есть, я спрашивала у проводника. Или это такая форма отказать мне в такой малости!», - недовольным тоном сказала Лида.
« Не думаю, что ты права, разговаривая со мной в таком тоне», - в сердцах сказал я, и чтобы не усугублять на пустом месте возникшее препирательство, вышел из купе.
Постоял пять минут, гася гнев, и тупо глядя, как в холодной темноте, проносились, освещенные оконным светом, заснеженные кусты железнодорожной насыпи. «Какая глупость, поссориться из-за пустяка под самый Новый Год. Надо сходить в вагон ресторан и купить шампанского», подумал я, и направился к тамбуру.
Ресторан оказался через три вагона. Шампанское там было, но продать его мне отказали: «На вынос не продаём, приходите сюда, места есть. А мы сегодня работаем на трех часов ночи». Пошел назад, с намерением предложить семье отметить Новый Год в вагоне-ресторане. Глянул на часы. Без десяти десять. Есть время переодеться для застолья, чтобы к одиннадцати начать процесс.
Когда зашел в купе, то увидел, что стол накрыт для празднования Нового года в купе. В такт ходу поезда подрагивает бутылка шампанского на столе. Аккуратно разложен по трем тарелкам традиционный пирог, в пластиковой коробке нарезка сервелата и ветчины, в баночках маринованные огурчики и белые грибки.
Лида с Васей, дожидаясь меня, играют, сидя на постели в «подкидного».
«Ты где бродишь!», - как ни в чём не бывало, но и без улыбки, спросила меня Лида.
«Ходил в вагон-ресторан, хотел, как ты хотела, купить шампанского», - как бы оправдываясь, ответил я.
«Я этого не говорила. Просто, на твоё предложение ограничиться чаем, спросила, а ты не хотел бы, как положено, в новогоднюю ночь организовать ужин с шампанским?», - сердито ответила жена.
«Могу предложить сходить поужинать в ресторан. Шампанское там есть, но на вынос не дают»,- стараясь не заводиться, сказал я.
«Ура! Пошли в ресторан!», - бурно поддержал меня сын. «Какой вам ресторан! Я что напрасно старалась, держала конспирацию, готовилась. Ужин на столе» - обиженным тоном ответила Лида. И добавила, всё более заводясь: «Идите куда хотите, если мои приготовления вас не устраивают!».
«Нет, не пойдем без тебя. Нас и здесь всё устраивает, правда сынок?»,- сказал я, обращаясь к Васе. «Устраивает», - ответил Вася грустным голосом. Он всегда был у нас человеком сговорчивым.
«Ну, раз всё устраивает, то давайте приступим к застолью», - подытожила наши дебаты Лида. Но я чувствовал, что настроение у неё было подпорчено.
И как я ни старался, какие новогодние тосты только не говорил, то окончательно оттаяла моя подруга только на второй день, после того, как мы поселились в санатории.
Странные они существа, женщины! Не даром Козьма Прутков предупреждал: «Не шутите с женщинами, эти шутки глупы и неприличны!»
Свободное копирование
