Не знаю, связана ли была с кадровой политикой перестройки смена всего руководства нашего Училища, но у нас, с конца декабря 1987года и до середины января 1988 года, сменилось почти всё училищное начальство.
Новым начальником училища был назначен доктор военных наук, профессор контр-адмирал Мироненко Г. М., (2)
Начальником политотдела - капитан 1 ранга В.А. Мастрюков, заместителем начальника училища по учебной и научной работе - доктор технических наук, профессор Г.Г. Ильин, заместителем НУ по материальному обеспечению - капитан 2 ранга Козлов.
В конце декабря, вновь назначенных заместителей начальника училища, еще прежний начальник училища В.Ф. Кудрявцев представил на собрании офицерского состава. На этом собрании Мастрюков впервые выступил перед нашими офицерами с докладом, о подписанном 8 декабря 1987 года в Вашингтоне на советско-американской встрече на высшем уровне, «Договоре о ликвидации ракет средней и малой дальности».
В соответствии с договором стороны в течение трёх лет должны были уничтожить все пусковые установки и ракеты наземного базирования с радиусом действия от 500 до 5500 километров. Это был первый в истории случай договорённости о реальном сокращении имевшихся вооружений. Договор также предусматривал процедуры проверки инспекторами, которым надлежало следить за уничтожением ракет противоположной стороны.
На историчность момента и прозрачность процедур проверки, прежде всего и акцентировал внимание докладчик. Во всяком случае, тогда я так и не понял, что в договоре содержаться крупные и не мотивированные уступки Соединенным Штатам.
Подлежал сокращению все ракеты, включая ракеты, как на европейской, так и на азиатской территории СССР.
Советский союз уничтожал все ракеты малой дальности, которых не было в арсеналах США. Под уничтожение попадали только ракеты наземного базирования, в то время как в США большая часть ядерных ракет была установлена на подводных лодках.
В итоге, когда программа уничтожения была завершена, СССР уничтожил 1846 ракетных комплексов (из них около половины — новые ракеты, не находившиеся на боевом дежурстве), а США — 846 комплексов.
На Новогодние праздники мы опять всей семьей перебрались в наш Парголовский дом. Так как штатная лестница в мансарду над вновь построенной кухней еще не была построена, то я приладил временную вертикальную лестницу в северо-восточном углу кухни, оставив лаз потолке. Там, где, под наклонной частью крыши, впоследствии, поместил встроенный книжный шкаф.
Старый, разваливающийся, но зато красного дерева, платяной шкаф, оставшийся от бывших хозяев, я, удалив заднюю стенку, поставил в юго-западном углу комнаты. Этот шкаф закрывал потайную дверь на чердачный карман мансарды. Перенесли спальные места из старого дома, разместив их на первом и втором этаже новостройки. Теперь старый дом можно было использовать только как прихожую и кухню, а жить в новостройке, топя котел водяного отопления.
На новогодние каникулы к нам приехала Полина, Лидина племянница. Она старше нашего Васи на три года, но они очень хорошо ладят. Строят снежный дом в сугробах, образовавшихся возле веранды из-за чистки снега с дорожки, ходят кататься на «аргамаках» с ближней горы на улице Некрасова.
По вечерам, после ужина, загрузив печи топливом, ходили всей кампанией гулять к Чухонскому озеру. Однажды, в довольно сильный мороз, уже возвращаясь с прогулки, обнаружили пьяного мужика, ворочающегося в придорожной канаве.
Опасаясь, что ему самостоятельно не выбраться, в шесть рук усадили его на санки и отвезли в милицию. Сам он на ногах не стоял, идти был не в состоянии, и наверняка бы замерз. В те времена, Парголовское отделение милиции находилось рядом с нашим домом на барской усадьбе, принадлежавшей до революции какому то немцу.
Описываемый случай спасения замерзающего был вторым. Первый же случился в ноябре, когда мы выехали в Парголово на осенние каникулы. Поздним вечером, когда дети уже спали, я топил на ночь печь, а Лида возилась с посудой, в окно комнаты, близ крыльца чуть слышно постучали.
Когда я вышел на крыльцо, то обнаружил, трясущегося от холода, мужичонку, без шапки, в легкой, не по сезону куртке. Босого, в мокрых, по колено, брюках. Стояла та слякотная, предзимняя погода, которая обычна в середине ноября. Мокрый снег с дождем и пронизывающим северным ветром.
Еле шевеля губами, нежданный гость попросил пустить его погреться. Я завел его на кухню, усадил возле топящейся печи, а Лида налила кружку горячего чая. Из расспросов выяснилось, что он был у приятеля, адрес которого он не помнит, сильно выпил, и его выпроводили домой.
Пошел не в ту сторону. Заблудился. Спускаясь с холма, и ориентируясь на горящие уличные фонари улицы Некрасова, попал в заболоченную низину, чуть прикрытую первым снегом, в грязи потерял обе туфли. Идя босиком по мокрому снегу, понял, что замерзает. Зашел в первый двор, где была не заперта калитка, и не было собаки.
На свету, парень не показался мне алкоголиком или бомжем. Под курткой пиджак и белая рубашка с галстуком. Я отдал ему свои старые кроссовки и ватник и предложил остаться ночевать, собираясь положить на пол надувной матрас. Но он, выпив чай и отогревшись, сказал, что ему надо домой.
Только попросился отжать и посушить брюки. Я ему такую возможность предоставил, и в первом часу ночи, расспросив как выйти на Выборгское шоссе, незнакомец ушёл.
На следующее утро, в том месте, где он снимал брюки, я обнаружил толстую записную книжку. При рассмотрении, в книжке адреса хозяина не оказалось, а были в ней ориентировки и другие служебные записи, свидетельствующие, что ночной гость оперативный работник милиции.
Я отнес записную книжку в соседнее отделение милиции и, рассказав об обстоятельствах, отдал её дежурному. Тот полистал книжку и сказал, что знает, чья она. И посетовал, что хозяин её уже не единожды попадает в разные «истории», заверил, что отдаст книжку владельцу.
Свободное копирование
