Река времени - 221

Река времени 87. Быт в Колли. Академия Наваль

На фото: Вид на Гавану из клуба Чайка в Колли. На переднем плане Аня, моя дочь.

Из «Каса Бланки», Василий Иванович повел меня показать склад, где по моему вещевому аттестату выдадут все вещи форменного обмундирования. У склада, который на выдачу вещей начнет работать после обеда, мы с Долговым расстались.

Я зашёл домой, отдохнуть под кондиционером от тропической жары.

Представители женсовета уже ушли, сообщив Лиде самые необходимые сведения, по организации быта.

Одна из обычных здешних проблем, проблемы с водой. Пить воду из водопровода категорически не рекомендуют. Для пищевых целей можно использовать только питьевую воду, которую 2 раза в неделю развозят по домам в 20 литровых бутылях.

Чтобы развозка «не забывала» ваш адрес, рекомендуется, в благодарность, дать пару песо грузчику, который заносит наполненные, и забирает пустые бутыли.

Водопровода, в том смысле, как мы привыкли в Ленинграде, здесь не существовало. Были трубы, по которым вода поступала, обычно в ночные часы, в подземный резервуар, свой у каждого дома. Оттуда, электрическим насосом, вода подавалась в водяную сеть дома.

Чтобы насос не работал постоянно, предусматривались водонапорные баки, устанавливаемые на крышу дома.

В нашем, многоквартирном доме, расход воды был большой, и баки быстро опустошались. Система автоматики давно вышла из строя, и надо было знать, где и как запустить насос, а, увидев, что бак заполнен, и вода льется через аварийный слив, выключить его. Иначе, можно было опустошить подземный резервуар, и тогда вода будет только к утру.

Периодически, кто-нибудь забывал, выключит насос. От долгой работы, или при работе без воды, он выходил из строя. Тогда несколько дней, пока не заменят насос, дом оставался без мытьевой воды. Хорошо, хоть питьевую воду начинали привозить чаще.

Основных продовольственных магазинов, которыми пользовались «sovetikos» Касса Бланки, было два: Альмасен и военторг при Каса Бланке.

Военторг, был маленьким магазинчиком, в котором можно было купить разного рода, дефицитные в Союзе деликатесы: консервированные крабы, сервелат, грильяж, хороший коньяк и т.д. Помню, что бутылка армянского коньяка стоил там три песо, это примерно 1% от моего тогдашнего оклада. Очередей, естественно, там никогда не было, а количество приобретаемого товара не ограничилось.

Almacen на испанском языке означает склад, магазин, на самом деле был закрытым распределителем, которым пользовались не только «sovetikos», но и привилегированные кубинцы. Все товары, которые там продавали, были значительно дешевле и, главное, в большем ассортименте, чем в обычных кубинских магазинах. На каждого клиента Альмасена заводилась карта, по которой, в зависимости от количества членов семьи, разрешалось приобрести то или иное количества продуктов.

Установленные нормы были достаточно «щедрые», несколько больше обычного, среднего потребления, что провоцировало возникновение явления под названием «ченч», (по-видимому, от английского change).

Сейчас бы это назвали честным бизнесом, а тогда, продажа за песо излишков знакомым кубинцам, воспринималось всеми, в том числе и участниками торговли, как спекуляция. Обычно покупателями были русские жены кубинских офицеров, которых те нашли, учась в СССР, а продавцами – жёны специалистов из Касабланки.

Наиболее ходовым товаром были крепчайшие кубинские сигареты, которые для русских легких были настолько жестокими, что даже наши заядлые курильщики от них отказывались. Приторговывали и консервами советского производства, поставляемыми на Кубу в порядке помощи Острову Свободы.

Спустив же «налево» месячную норму сигарет для семьи из двух человек, можно было обеспечить себя «свободными песо» для покупок в магазинах, кафе и барах города.

Консервы же, охотно брали вместо песо водоносы и другая обслуга жилищного фонда Касса Бланки.

В обычных магазинах Гаваны тоже на большинство продуктов были установлены нормы, и без карточек их купить было нельзя. Но ряд товаров, в том числе ром, мороженое, прохладительные напитки продавались без ограничения. Без ограничения можно было заказать коктейль в барах Старой Гаваны, пиво, пиццу или жареного цыпленка на пляже дома офицеров.

«Свободные песо» можно было потратить и на покупку художественной литературы в магазине русской книги, расположенного в центре Старой Гаваны. Там можно было приобрести то, что в Советском Союзе в то время числился в жестоком дефиците.

Количественные ограничения не вводились на фрукты: апельсины, мандарины, гуаяву, папайю, которая называется на Кубе фрутобомба. Такая странность объясняется тем, что в кубинском диалекте испанского языка слово папайя закрепилось за интимной частью женского тела.

Про «ченч», процветающий в Каса Бланке, конечно, знало и руководство. Периодически на собраниях личного состава и членов семей раздавались призывы искоренить явление и слышались угрозы наказать, замеченных в «ченче». В финчасти следили, чтобы снимаемая со счетов часть оклада, идущая на покупки в магазинах, не была, до неприличия, маленькой. Но риск «залететь», был слишком мал, а соблазн слишком велик, чтобы явление удалось полностью задавить.

Обо всех этих тонкостях рассказали моей жене представители женсовета, когда она их с утра поила чаем. Одной из таких тонкостей был совет не отказываться от сигарет, которые нам предложат в Альмасене по нашей карте. Объяснили они Лиде и как пройти к Альмасену.

Отдохнув от тропической жары под кондиционером, и наслушавшись рассказов про Альмасен, предложил Лиде сходить туда за продуктами, благо, деньги я получил.

По короткой Сороковой улице, на которой стоял наш дом, вышли на широкую 47-ю улицу и в тени её бульвара пошли направо. Примерно через 400 метров подошли к слиянию 47 и 28 и 49 улиц, за которым находилось здание Альмасена.

За Альмасеном улица под номером 47 сбегала в парк Альмендарес, расположенный на правом берегу одноимённой реки, с вонючей, грязной и пузырящейся, но кишащей рыбой, водой, и далее по мосту через Альмендарес шла, к старинному кладбищу Колон. Но об этом мы узнали позже, когда освоились и стали гулять по окрестностям района Колли

А в тот раз мы зашли в магазин и, зарегистрировав карточку, взяли по ней все «дефицитные» продукты, которые нам положены на неделю. Мясо, куры, масло, творог, сыр. По совету женщин, не отказались и от сигарет. Молоком, в литровых бутылках, и хлебом, точнее быстро черствеющими, белыми булками можно «затариваться» каждый день. Но бутылки с молоком продают только в обмен на пустые, и этим поддерживают норму выдачи.

 Во фруктовом отделе набрали полную сумку мандаринов, лимонов, бананов. Взяли арбуз, который здесь был не круглый и полосатый, а продолговатый и белесый, как кабачок. Взяли килограмм помидоров, зеленых на вид, но вполне спелых и вкусных. Арбуз тоже оказался очень вкусным, с красной мякотью, как и положено спелому арбузу.

Хорошо, что, отправляясь в магазин, взяли достаточное количество сумок, которые загрузили «под завязку».

 Донеся груз, и оставив Лиду готовить обед, пошел получать кубинское обмундирование.

Было около трех часов после полудня, на небе не облачка, и когда приходится из тени выходить на солнечные места, казалось, что солнечные лучи сдирают кожу.

Подошел к складу, который мне показал Вася Долгов, но от влажной жары стало совсем плохо.

Еле успел забежать за куст, как началась рвота. Понял, что надо идти спасаться под кондиционер. Плохо помню, как доковылял до дому. Казалось, что сердце останавливается, не хватает воздуха и сильно тошнит. Зашёл в свой подъезд и, без сил, сел на ступеньку лестницы.

Немного отдышавшись в тени подъезда, превозмогая себя, встал, добрался до своей площадки и снова сел на ступеньку, успев позвонить. Вышла Лида, ойкнула, всплеснула руками и с трудом дотащила меня до кровати спальной.

Там, при работающем кондиционере, начал медленно приходить в себя. Сильно хотелось пить. Лида разболтала в полулитровой банке мочёную бруснику, которую мы привезли с собой, и дала мне. Я пил вкусную кисло-сладкую, терпкую жидкость и чувствовал, как силы возвращаются ко мне.

Через четверть часа я был вполне здоров. Встал, и даже с аппетитом, пообедал.

Надо сказать, что в дальнейшем, даже в самую страшную жару, ни чего подобного со мной не случалось.