На следующий день, взяв такси, поехали в аэропорт и без особых проблем, прошли все процедуры таможенного контроля. Пришлось только заполнить таможенную декларацию на золотые украшения, которые Лида взяла с собой. Самолёт вылетел в срок и полетел по маршруту Москва-Рабат-Гавана.
В аэропорту столицы Марокко всех пассажиров высадили из самолёта на время его дозаправки.
Прилетели мы вечером и по коридору из солдат, вооруженных автоматами, нас завели в низкое и грязное здание зала ожидания. Кондиционеры в зале не работали, было душно и воняло нечистотами от воды, вытекающей из-под двери туалета.
Мрачные автоматчики, стоящие во входных дверях, жестами показывали, что выходить под африканское небо мы не можем. Марокко нам, определённо, не понравилось.
В Гавану прилетели поздно. Запомнилось, с какой радостью возвращающиеся из Союза, кубинцы встречают своё возвращение на родину. Когда по громкоговорящей связи объявили, что самолёт приземляется в аэропорту «Хосе Марти» города Гавана, все они сначала, радостно загалдели, а потом запели кубинский гимн.
Вскоре подали трап, и мы вышли в горячую и душную тропическую ночь. У меня было первое впечатление, что зашел в парилку бани. Таможенный контроль и получение багажа заняло менее часа, а на выходе, группу прибывших советских военных специалистов, уже ждал автобус, сопровождаемый советским переводчиком, одетым в кубинскую форму армейского лейтенанта. Убедившись, по списку, что все встречаемые вместе с вещами погрузились в автобус, лейтенант дал команду кубинскому водителю, и мы выехали из аэропорта.
Через четверть часа езды по хорошей автостраде, автобус пошел по району городской застройки и еще через двадцать минут езды по городским кварталам, остановился на освещенной улице с коттеджной застройкой, у одного из домов с огромными декоративными, терракотовыми кувшинами, лежащими на лужайке перед подъездом.
Выгрузили вещи и высадили одну из семей, прибывших нашим рейсом. Лейтенант переводчик открыл двери дома и передал ключи хозяину. «Завтра к восьми утра за Вами придет машина»,- сказал он ему.
Автобус двинулся дальше, и через пару минут остановился у подъезда четырехэтажного дома.
«Здесь будут жить командированные в «Академию Навал» и на «Гранму», - сказал лейтенант, сверившись со списком.
Мы и еще одна семья с мальчиком младшего школьного возраста, вышли с вещами из автобуса.
Лейтенант дал нам по ключу, с привязанными к ним бирками с номерами, и сказал: «Ваши апартаменты на четвертом этаже. Завтра к вам прейдут представители из ваших групп, и подскажет дальнейшие действия. Ваши квартиры на одной площадке. Постельное бельё и всё необходимое для жизни там есть. Найдёте?»
«Найдем!», - ответили мы уверенно. Автобус двинулся дальше, а мы остались стоять перед кучей чемоданов и коробок, в тропической темноте, которую нарушал только свет окон соседней виллы, из внутреннего двора которого неслась музыка и веселые голоса на испанском языке. Как впоследствии мы узнали, там был офицерский клуб какой-то кубинской военной организации.
Мы познакомились со спутниками. Его звали Николай, он направлялся, как специалист на военный завод «Гранма». Его жену звали Валя, а мальчика - Женя.
Оставив женщин и детей у наших вещей, пошли на разведку. В подъезде полная темнота, света с улицы, проникающего через окна подъезда недостаточно чтобы разглядеть дверные номера.
Успокаивая себя, что на этаже всего две квартиры и обе наши, поднялись на четвертый этаж. Каково же было наше разочарование, когда мы вышли на плоскую крышу дома. А там было только четыре открытых чулана, забитых разным хламом.
Спустились вниз к семьям и стали держать совет, что делать. Я предложил, посмотреть, на каком этаже в окнах горит свет, позвонить, и спросить, не знают ли они, какие квартиры предназначены вновь прибывшим. Предложение, попытаться открыть квартиры, в которых света нет, отклонили, по причине возможности оказаться злоумышленником, тайно открывающим чужое жилище.
Свет горел на втором этаже. Мы позвонили, и на наше счастье, там жили советские специалисты. Вышедший на звонок мужчина, сказал, что, этажом выше, ему кажется, квартиры свободны и даже прошел с нами, чтобы подтвердить, что мы не злодеи.
Ключи, выданные нам, подошли, а квартиры оказались свободными. Включили свет, убедились, что номера квартир соответствуют номеркам ключей, и тогда только успокоились, что прибыли на место.
Васенька уже клевал носом, его мы и уложили в дальней комнате, которую определили, под детскую. Кроме детской, с двумя койками, и окном, смотрящим на улицу, была спальная с большой двуспальной кроватью, кондиционером и окном, выходящим во двор соседнего офицерского клуба. Там, почти каждый вечер, до двух часов ночи играла музыка.
Двери из спальни и детской выходили в туалетную комнату с окном над эмалированной ванной с проточным водонагревателем. И из нашей спальни, и из детской был проход в столовую, в торце которой располагалась кухня, с газовой плитой и шкафчиком с минимумом посуды. Из столовой дверь вела в просторную, с двумя окнами, прихожую. В прихожей стоял черно-белый телевизор, советского производства, стол и два деревянных дивана, с плетеными сиденьями.
Во всех окнах квартиры не было стёкол, но имелись жалюзи.
Осмотрев своё новое жильё, решили, что жить вполне можно. Закрыли жалюзи на окнах, открыли двери между ванной и спальными комнатами, включили кондиционер. Через пятнадцать минут работы в спальной стало достаточно прохладно, чтобы не мучиться от влажной жары, и мы легли спать.
Свободное копирование
