Почему я не стал генералом! - 171

 В этот же день принял нас Главный инженер пароходства некто Рыбкин.

 Я запомнил его потому, что меня не хотел даже ставить вторым помощником механика, якобы я еще молод, а я был полон сил, энергии и еще совершенно свежих знаний.

 Стал я показывать ему свои характеристики с работы, а он на них мне ответил:

 - Что мне твои характеристики, я их могу десяток, два нашлепать.

 Мне было так досадно и обидно, ведь я их заработал честным трудом, своим отношением к делу и знаниями, а тут такие его слова.

 Но все же он вынужден согласиться с моими претензиями, и вот я назначен вторым помощником механика на пароход «Магадан», который шел последним рейсом обратно в Среднекан.

 Вел с собой баржу с продуктами для затона Верхний Сеймчан, где и должен был остаться на зимовку т.к. шел август месяц и навигация по Колыме уже заканчивалась.

 Прибыл я на «Магадан» отдал направление капитану, от него к механику и вот я и равноправный член судовой команды, получил спец. одежду и готов заступить на вахту.

 Да, так оно и получилось, да еще с места в карьер, так сказать, я еще и в своей каюте оглядеться не успел.

 И досталась мне отвальная вахта, но надо сказать, что я справился с ней успешно, как будто вечно работал на этом пароходе.

 Сдал вахту, уже в ходу в 12 часов ночи, а через 12 часов снова на 6 часов вахта, так потянулись дни…

Снова тот же путь, но только теперь мы плывем и днем и ночью, останавливаясь лишь для заготовки дров и их погрузки.

 Пароходные котлы в то время работали на дровах, на заготовку которых уходило очень много времени.

 Вот пока мы идем обратным рейсом, опишу тебе, что за судовая команда у нас была.

 Капитан и два его помощника были вольнонаемные или, как говорили там «вольняшки», да еще радист тоже «вольняшка».

 Механик и его два помощника, в том числе и я тоже были – вольняшки.

 Масленьщики, рулевые, боцман в основном тоже были вольняшки.

 А остальная команда 4 кочегара, 8 матросов, повар - были из заключенных, там тоже заключали договор, как выражались только с прокурором.

 Судовая команда пользовалась бесплатным питанием в период навигации, ели все из общего котла, как говорится, так как повар готовил на всю команду одно и тоже, что нам, что зэкам.

 Да и жили мы дружно без разбора кто ты зэк или нет, не играло роли.

 Наши зэки, не охранялись какой - либо охраной, да никто и не собирался из них сбегать, так как был свободен, как и мы, находясь на пароходе, да и куда отсюда убежишь?

 Кругом сопки, нет троп и дорог, и кругом дремучая тайга, почти непроходимая, а да населенных пунктов по 250 – 300 - 400, а то и больше километров друг от друга.

 Но, побеги были, о них я расскажу позднее. ….

 Прошло восемь дней, с того дня, как мы вышли из Зырянки, а мы добрались только до фактории, то есть небольшого поселка из 3 - 5 домов, расположенного у устья речки Балыгычан тут и застряли.

 Осадка нашего парохода была больше чем глубина переката около реки Балыгычан.

 В это время сверху подошли еще два парохода «ДС-1» то есть Дальстрой 1 и еще какой то с пустыми баржами, а они шли на зимовку в затон, расположенный, чуть ниже Зырянки.

 Попробовали они нас на буксире перетащить через перекат, но из этого ничего не получилось, бились целый день и все бесполезно, а погода становилась все хуже и хуже.

 Уже несколько раз шел снег, на реке появилась шуга. Связались по радио наши капитаны с «Зырянкой» и было принято решение, пароходу «Магадану» вернуться обратно в Зырянку.

 Пароходу ДС-1 взять его баржу и идти вместо него в затон Верхний Сеймчан.

 Тут же были произведены кое - какие перестановки в составе судовых команд.

 Механика парохода ДС-1 не пожелал плыть в Сеймчан, так как его семья была в Зырянке, он перешел на должность первого помощника механика на пароход «Магадан».

 Первый помощник механика с нашего «Магадана» пошел на ДС-1 я тоже пожелал ехать в Сеймчан, то есть перейти на ДС-1, и тоже вторым помощником механика, так как второй с ДС-1 стал первым на нем же.

 Наш механик с парохода «Магадан» стал меня уговаривать, не переходить на него, я мол, тебя назначу своим первым помощником механика, оставайся.

 Он, как видно за 10 - 12 дней, что мы были вместе, понял, что я стою большего, чем второй помощник механика.

 Но, я дурак не согласился, что - то мне не очень хотелось забираться за полярный круг.

Я на ДС-1. Наши пароходы погудели друг, другу прощальными приветами и разошлись, одни вниз к Зырянке, а мы вверх в Сеймчан.

 Кто же были мои товарищи по судовой команде? Начну с капитана: это был пожилой, довольно толстый, старый капитан, работающий на Колыме что - то более десяти лет.

 За это время только один раз, выезжающий на «материк», да и то чтобы так просто попьянствовать.

 Был он в возрасте что - то около 52 - 56 лет. Жил один, и как я понял, семьи у него не было, со своей командой жил дружно, всегда был готов и выручить и поругать кого-либо, если это было нужно, в общим настоящий седой капитан.

 Только вот страшно любил, материться, но без злости, а так по - отечески.

 Запомнились мне такие два случая:

 Большой любитель был париться в бане, обычно в затоне. В Сеймчане, баню топили по субботам, она представляла из себя обычную бревенчатую баню, крестьянского типа.

 Правда в ней сразу могли мыться 5 - 6 человек, так вот, как только истопят эту баню, сразу зовут его, он первый парился и мылся.

 Пробовали кое - кто с ним мыться и париться на пару, но убегали от невыносимой жары, а он соблюдал такой ритуал:

 В начале, напротив банной двери насыплет из снега большой сугроб, затем вокруг бани вытопчет тропинку, а вот теперь идет в баню.

 Там раздевается, одевает на голову зимнею шапку с ушами, завязывает ее под подбородок, надевает рукавицы, и идет париться.

 Спустя 15 - 20 минут выскакивает из парилки и голый прыгает прямо в сугроб снега, который нагреб сам, а сам красный, как вареный рак, ухает и ахает в сугробе, да похваливает:

 - Ой, как хорошо!

 Покатавшись в сугробе минут, пять, снова идет в баню, тут опять парится, но уже без рукавиц и шапки, минут опять 15 - 20, затем накидывает на себя махровую простынь.

 Выйдя из бани, совершает прогулку по тропинки вытоптанной им, раз десять вокруг бани.

 А вот теперь заходит снова в баню и уже моется, не заходя в парилку, причем такой ритуал банной профилактики он совершал независимо от температуры воздуха на улице, будь это - 25 или - 60.

 Он говорил, что я все болезни в бане выгоняю и действительно я не помню случая, чтобы он болел, да и никто не помнил этого, кто его знал раньше, а вот водочку или спирт он после бани не пил, а сразу ложился отдыхать и быстро засыпал.

 Жил он не отдельно, как капитан, а в обычном общежитейском бараке, где стояли 10 - 12 железных кроватей с досками, вместо сеток.

 Был очень общителен и никогда не тяготился от шумных разговоров.

 Порой был за главного повара, когда готовили коллективный обед в этом общежитии, жил и я там несколько дней.

 Пользовался ли он авторитетом среди остального люда?

 Конечно, да всяких спорах или, что – либо подобное в этом роде, его слово было решающим.

 Может быть это и было уважение к его возрасту и капитанскому званию, может быть, но он никогда никого не давил своим я, а был прост в общение с людьми и очень внимателено к каждому, по-отечески.

Второй случай с этим капитаном, напишу немного позднее…