7 июня.
Ни о чем так часто и упорно не думаю, как о книге, посвященной Владыке Луке. Это для меня уже не книга, а мое оправдание в жизни, мера, которой мерю себя, сравниваю себя с другими. Упорно думалось мне о Биографии В-Я пока читал книгу Д.Гранина «Эта странная жизнь», и когда читал критику на гранинское сочинение. И когда читал Достоевского «Дневник писателя». Думаю о степени своей авторской объективности, об отражении времени, о праве на авторскую страсть и темперамент в книге, где речь идет о реальном историческом лице. Сейчас с некоторым даже страхом думаю о том, что книгу предстоит дать людям, лично знавшим Луку — секретарю епархии отцу Виталию Карвовскому, личному секретарю его Евг. Павл. Лейкфельд. Они ждут, конечно же, другого. В праве ли я их так сильно разочаровать? А с другой стороны, можно ли писать Главную Книгу, ставя себе какие бы то ни было внешние ограничения? По-другому я писать не мог. Гранин — умница и хитрец — сумел протащить образ профессора А.А.Любищева через цензурные запреты, заплатив за это громадными кусками жизни своего героя. Он скрыл, что его герой Любищев — идеалист, антидарвинист, верующий, скрыл гонения, пережитые А.А.Любищевым. Без этих кусков биография получилась куцей, недостоверной, обобранной. Но Гранин пошел на это сознательно. Он и вообще живет в литературе по принципу «…хоть шерсти клок». Умный читатель всегда находит у него для себя пищу духовную. Умные догадываются, что именно писатель не смог протащить. А глупым это и не нужно. Так он рассуждает. Я устал жить по такому двойному счету. По этой бухгалтерии написаны все мои опубликованные книги. Войно-Ясенецкий, его Биография — глубокий, необходимо глубокий вздох ныряльщика. Без этого вздоха я не смогу больше жить. За этот вздох я плачу своей неизвестностью, своим отречением от признания. Жалею ли я об этом? Кажется не слишком. Единственно, чего мне хотелось бы, это напечатать свою книгу в ста экземплярах и давать ее читать тем, кому она действительно нужна. Книга, которая несет в себе столько правды, нужна не очень большому числу читателей. Люди душных и пыльных городов с трудом переносят разряженный воздух вершин. И не надо искушать их. Гранин дает людям пищу, которую они способны переварить. Я приготовил дьявольское блюдо. Оно опасно и для автора и для потребителей. Хвастаться нечем. Единственно, за что я могу себя похвалить, это за то, что я остался в этой книге с первой до последней страницы самим собой. Все остальное может быть цены и не имеет, но самосохранение — занятие не для меня.
Свободное копирование
