27 ноября.
Ровно через два года после смерти Юрия Галанскова я снова поехал к академику-физику Михаилу Александровичу Леонтовичу. Та же худая странная фигура встретила меня в дверях необъятной и неухоженной академической квартиры. М.А. все тот же, живой, быстрый, с неизменной папиросой в худых длинных пальцах. И сидит на стуле как всегда, изогнувшись острыми коленками вперед. А лицо доброе и в глазах всегдашняя готовность помочь людям. Естественность его натуры — самое в нем очаровательное. Никакой показухи, никакой позы, никакого надрыва. «Буковский тяжело болен? Надо написать письмо в медотдел МВД». И тут же пишет.
А потом вдруг: (это уже по поводу моих книг и публичных выступлений) «Знаете, я не люблю моралистов. Моралисты считают обывателя дураком и подлецом. А ведь обыватель и есть народ. Раньше это слово не было оскорбительным, а теперь моралисты тычут им в лицо народа.» — «Но, Михаил Александрович, ведь народ наш и вправду совести не знает! Почему не напомнить о ней?» — «Есть совесть своя и у обывателя. А главное их, обывателей — масса, они — народ, их миллионы. Как же мы станем поучать миллионы? Нет, не люблю моралистов».
Академик Леонтович несет в своей крови давно уже мною изжитые идеалы преклонения перед обывателем, перед народом. Если покопаться в его душе, то наверняка там и комплекс вины перед народом сыщется. Старая песня русской интеллигенции…
Я не удерживаюсь и спрашиваю: «Вы считаете себя частью народа, а ведете себя достойно, нравственно. Почему же? Что Вас заставляет помнить о совести?» — «Никто, уж такова моя натура», — отвечает Леонтович, глядя на меня своими добрыми искренними глазами. Да, такова натура этого подлинного интеллигента и неверующего христианина. И так ли важно все остальное?
Свободное копирование
