19 ноября.
Приезжала пожилая дама по фамилии Буковская, просила помочь: ее сын тридцати одного года, отбывающий срок во Владимирской тюрьме, тяжело болен. В результате его собственных голодовок и всевозможных карцеров (шизо, бур) у молодого человека сделалась язва двенадцатиперстной кишки. Владимира Буковского надо полагать действительно пугают, чтобы добить — ведь он обнародовал самую постыдную государственную тайну, что в Советской России за инакомыслие сажают в сумасшедшие дома. И не просто открыл, а документально доказал это и документы послал за границу. Литературовед Л.Е.Пинский говорил мне об этом юноше, который из 30 лет жизни десять провел в лагерях и тюрьмах, что у него характер римский. Но и римские гибнут от перитонита. До чего же неизменна наша действительность, до чего уныло однообразна! Три года назад в эту же мою квартиру приходила сестра Юрия Галанского и о том же рассказывала, о том же просила — брат болен, брат умирает, помогите.… И сейчас те же фамилии называет мать Буковского: майор м/с Шах (помню эту сволочь с мертвыми глазами немецкой лагерной надсмотрщицы). И какой-то полковник Попов и др. полковник Струсов Вадим Александрович — главный над врачами МВД, над врачами-убийцами. И надо к этим же людям писать, этих же выродков просить: пошлите на операцию, разрешите передать лекарство. А что писать, когда и так все понятно: и Галанского и Буковского и всякого другого «политического» эти, с позволения сказать, врачи, а по сути, жандармы желают видеть в гробу.
Но делать нечего — пойдем к жандармам, пойдем к убийцам с просьбой: не убивайте сразу, а так чтобы постепенно, потихонечку…
Нина Ивановна Буковская мне понравилась: человек она вроде хороший, простой и упорный. Журналистка в прошлом. Работала в «Комсомольской правде», на радио. С работы ее выгнали. Живет на пенсию. «А чем занимаетесь?» — «Пишу жалобы: каждый день пишу одну, а то и больше. Моими жалобами забиты все учреждения: ЦК, прокуратура, медуправление МВД». Она говорит об этом как бы даже с юмором, но думаю, что ей не до юмора — мальчишка годами недоедает, из карцера в карцер переваливается. На ее жалобы и просьбы никто не отвечает, никто не реагирует. Ей пришлось трижды обращаться к Генеральному прокурору, пока начальник Владимирской тюрьмы ответил на ее запрос о здоровье сына. И вот теперь, когда официально известно, что у Буковского язва, она бомбит всех и вся запросами: чем лечат, как лечат, как он себя чувствует. С ней не хотят разговаривать в ЦК, ей не отвечают, от нее скрывают правду. Но у этой бедно одетой, живущей на грани, но не потерявшей мужество женщины, большой запас душевных сил. Теперь я вижу, откуда у Владимира Буковского его римский характер.
Свободное копирование
