19 июля.
Из Тарту приезжал на несколько часов социолог Юло Вооглайд со своей женой. К этому медлительному и внешне очень спокойному бородачу у меня «род недуга». Юло — один из немногих мне известных эстонских интеллигентов, который не просто хнычет на национальные темы, но работает, упорно работает. Он создал большую (сейчас вдвое сокращенную) лабораторию социологии, в которой уже несколько лет ведет исследования социологических закономерностей, относящихся как к материальной, так и к духовной жизни эстонского народа. Про него социологи полушутя говорят, что об Эстонии он знает все. Всё не всё, но Юло со своими мальчиками и девочками (в хорошие времена у него было более 80 сотрудников) провел такой массовый сбор материалов, что стоящая у него в лаборатории картотека действительно кажется чудом. Ученый и интеллигент Юло считает, что его исследования помогут не только заглянуть в механизмы эстонского общества, но и общества советского. Он нарисовал мне схему, из которой видно, что их лаборатория — на пути к созданию модели общественной жизни всей страны. И кто знает, может быть, закономерности, выявленные в недрах маленького народа Эстонии, помогут таким людям, как Юло, прогнозировать будущее всей нашей российской махины. Излишнего оптимизма по поводу этого будущего я не питаю, но приятно видеть человека, который упорно трудится для одной-единственной цели: понять. У Юлы четверо детей и собака, доходы его крайне скромны, и не видно, чтобы он заботился об устройстве собственной карьеры. Мог бы давно защитить докторскую — не хочет. Но сейчас, кажется, решился. Рассказал, что лабораторию травят: директор Института конкретных социологических исследований в Москве, известный бандит Руткевич, состряпал на Юло донос в ЦК. Вопрос разбирался в Москве, потом в Таллинском ЦК. Было заявлено, что в социологической лаборатории Тартусского университета засели националисты и сионисты (с Вооглайдом работает несколько евреев), что лабораторию надо закрыть, разгромить. Многое уже в этом направлении сделано. Юло говорит, что последние два года работать ему по существу не дают.
Ю. Вооглайд — образец мужественности. Он спортсмен-яхтсмен, держится всегда с огромным достоинством и при этом высшей степени прост. У нас с ним с первого раза возникло взаимное расположение и доверие. Я дорожу дружбой этого человека, мне одновременно и близкого и далекого. Ведь внутреннего мира его я по существу не знаю, хотя и чувствую его природное благородство. Он пригласил меня приехать в Тарту 27-го, чтобы идти на яхте на остров Кихну. Уроженец острова Саарема, он собирается потом пойти на яхте по большому кругу с заходом в Ригу и на острова. У нас в Москве духовное здоровье редко соседствует с таким же цветущим здоровьем физическим. Это сочетание европейское.
Стоят жаркие солнечные дни. Сенокос. Брожу по лесу, по лугам. Сижу у озера, цветом напоминающего холодный сине-зеленый матовый камень — [текст отсутствует] Давно не было такой близости с нашей северной природой. На подмосковных дачах нет этого свободного, полного дыхания, этой раскованности. Испытываю счастливую безответственность иностранца, не понимающего язык окружающих. Душа отдыхает. И — пятый день — ни строки.
Свободное копирование
