21 июля.
Воскресенье. Чем больше думаю о христианском отношении ко греху, злу, тем более восхищаюсь мудростью христианского подхода к человеку и его возможностям. Мы привыкли между собой долбить, что зло вокруг нас, зло в государстве, в чиновниках, в злых людях. Но вот здесь, в тишине деревенской жизни, почти не общаясь ни с кем, я внимательно прислушиваюсь к себе и слышу, как зло бродит и бурлит в моем сердце. Сколько злых, нехороших, недостойных мыслей мелькает в моей голове! На кого свалить все это безобразие? Кого обвинить — воспитателей? Газеты? Дурных товарищей? Скверных женщин? Да, наверно, разные люди и разные обстоятельства бросали в мою душу разные семена, и семена эти прорастают далеко не всегда только розами. Но не естественнее ли винить самого себя, ту почву, на которой злые мысли и чувства могут прорасти? Нормальная жизнь по Христу должна состоять, очевидно, в постоянной, ежеминутной, войне с самим собой, со всем дурным, что в тебе проросло. Эта мысль о естественности и неизбежности зла в мире мне очень по душе. Нас всю жизнь лживо учили, что зло имеет всегда строго определенных носителей и, поборов их, можно уничтожить зло вообще. Нас учили марксисты, что зло ВНЕ нас. Рабочий, объятый корыстью, конечно же, заразился ею, получил ее извне, от чужого класса. Идиотское слово пережитки должно, очевидно, пользуясь медицинской, биологической терминологией, означать споровое, временно неактивное состояние некоей социальной инфекции… Здоровых она не берет, а вот ослабленных.…Все это бред сивой кобылы. Зло, все виды его, присущи каждому из нас от пеленок до гроба. Это наше, это человеческое. Это — мы сами. Но мы же и носители всего доброго и хорошего. Не дать злу прорасти в самом себе — вот в конечном счете основная задача человеческого духа. Об этом все книги и статьи Солженицына, об этом читаем у Евангелистов.
Я вовсе не думаю, что внешнего зла нет вообще. Когда человека гонят на войну, или мучают в застенках тайной полиции, или даже просто обманывают с помощью газет и радио, — мы явственно видим пасть пантеры и ядовитые зубы угрожающей нам змеи. Но ответ на то, как реагировать на внешнюю угрозу, мы получаем только изнутри, только от себя. И тут главная арена борьбы зла с добром. Можно под давлением следовательского нажима предать своих товарищей, а можно и потерпеть — никого не продавать, не дать злу разрастись и поглотить других.
Но вот тут-то и главный вопрос: откуда найти силы и во имя чего найти силы снести страдания и оттолкнуть искушение? Пусть даже ты уразумел, что в выборе своем ты абсолютно свободен, но на что опереться в борьбе с искушением? Принципы принципами, но ведь больно, но ведь страшно, но ведь жить хочется…
И вот тут христианство, которое до сих пор только объясняло, зачем тебе нужно мужество в борьбе с искушениями, внутренними и внешними, теперь спешит тебе на помощь. Верующему оно дает опору в виде образа Христа, стоящего позади искушаемого. Что означает этот символ? Я понимаю так: Он претерпел за других и спас нас. Ты тоже будешь спасен и спасешь других, если пойдешь тем же путем. Вот тебе пример и вот гарантия твоей окончательной победы над злом. Только не отступи от Христа в себе, от всего доброго, что в тебе заложено. И победишь»
Христианство (как идея) обращается к каждому лично и предлагает из личных ресурсов души и сердца найти те, которые избавят тебя от зла. Не в классе, не в партии, не в науке, не в государстве зовет христианство искать опору, а в себе, только в себе и в том примере, который оставил Спаситель.
Моя душа еще не готова к тому, чтобы принять христианство до конца. Я не способен понять идеи загробного воздаяния. Не за вечное спасение там, не за возмещение моих потерь в ином мире должен я вести борьбу против плохого в себе и в других. Воздаяние так же, как и зло, так же, как и добро, — во мне. Воздаяние это состоит в убеждении типа «наше дело правое». Убеждение это не может быть доказано. Оно идет от веры, от веры в неизбежное торжество Добра. Христос для меня — Добро, а не хозяин благоустроенной гостиницы на том свете. И Добро необходимо нам в нашей нынешней жизни для душевного равновесия, для бодрости, для самоуважения, для того, чтобы быть человеком и жить. Творчество и Добро — вот мои боги в этом мире. Но, Боже, Боже, как трудно мне, как невозможно почти совместить мне Добро и Творчество в своих книгах! Я лгу, лгу, лгу. С каким внешним врагом мне схватиться, когда я самого себя не могу победить? Кого воспитывать берусь, не говоря и половины правды о своих литературных героях? Я слаб, и зло омывает меня каждый день, всякую минуту. Зачем толковать о греховности мира и человека, когда я сам ежеминутно неадекватен самому себе в своем стремлении к Добру? Чем грозит мне сегодня полная правда в творчестве? Только нищетой. Но, как говорит Александр Исаевич, черный хлеб с водой ведь всегда найдется. Значит, боюсь ерунды, держусь за пустяки: за хороший костюм, за приличную квартиру, поездки по стране, за Дома Творчества. Вот как дешево куплен.… Что же выберу, будучи абсолютно свободен?
Свободное копирование
