Семидесятые. Записки максималиста - 349

16 мая.

В 8 утра выехали с Хаджиновым в его машине по маршруту: Краснодар — Горячий Ключ — Хадыженск — Гойтский перевал — Туапсе — Джубга — Краснодар. Вернулись около семи вечера, покрыв в общей сложности около 400 км. Поездка носила исключительно развлекательный характер и была своеобразным подарком, который сделал мне Михаил Иванович. Подарок оказался великолепным. Многочасовая поездка по предгорьям Кавказа, вдоль моря, через два перевала и несколько курортов, залитых уже летним солнцем, доставила мне большое удовольствие. Много говорили с Хаджиновым на разные темы. К сожалению, сам он очень устал от поездки, но держался очень достойно, явно не желая испортить поездку.

Хаджинов невероятно общителен и полон интереса ко всему: к плотине, которая перегородила Кубань (лазал на вершину плотины), к горным цветам, к счетчику бензина на бензозаправочной станции (долго рассматривал его и расспрашивал шофера о его устройстве). В Горячем Ключе, где мы с шофером Сашей закусывали, Михаил Иванович вступил в беседу с инвалидом, который успел выпросить у него деньги на выпивку; на железнодорожном переезде (где ожидали прохода поезда) Хаджинов завел дружелюбный разговор с женщиной-стрелочницей. Он выяснил у нее, где она живет, как добирается до служебной будки, сколько километров до Москвы (1811), и распрощался, как со старой знакомой, пожелав ей всего доброго.

Мы ехали среди покрытых лесами гор, и Хаджинов с удовольствием осматривал леса, разбирал породы деревьев, с наслаждение вдыхал лесной воздух на остановках. «У меня какое-то почтение к деревьям», — сказал он. Мысль о благоговении перед жизнью, высказанная Альбертом Швейцером, так явственно ни в ком из моих знакомых не выявлена, как в Хаджинове. Кстати, он не читал Швейцера.

Случайно разговорившись, Михаил Иванович признался, что он сторонник «открытых дверей» в селекции. Он ничего не скрывает в своих методах, даже дает приезжим селекционерам журнал своих опытов, чтобы те, ходя по делянкам, выбрали себе то, что им более всего подойдет. «От наших задумок до сорта или гибрида проходит порой пять лет! — воскликнул Михаил Иванович. — Что же мне, сидеть пять лет на своих секретах и молчать?! Да я не могу себе представить такой игры в молчанку!!!»