...А в свободное от учёбы и чтения время меня иногда тянуло на небольшие «подвиги», свойственные для моего возраста. Так я начал «осваивать»… городские крыши. Мне нравилось, постепенно преодолевая некоторый страх, сидя на коньке крыши квадратного четырёхэтажного дома, постепенно передвигаться от внутренней дворовой части крыши к уличной её стороне, где, укрывшись за вентиляционной трубой, я начинал свои «военные действия». С крыши хорошо просматривался прекрёсток ул. Сумской и ул. Скрыпника. А на перекрёстках в центральной части Харькова, как и во всех больших городах до самого окончания войны дежурили военные - девушки-регулировщицы в погонах (обычно cержантских). Милиции, как таковой, было мало, её едва хватало nолько на борьбу с преступностью), светофоров тогда на улицах тоже не было.
В нынешних «киношках про войну», если что и удаётся молодым салагам-режиссёрам хоть чуть-чуть достоверно показать, так это только регулировщиц на фронтовых дорогах, где смазливые сержанточки в ладных юбчонках и чуть ли ни хромовых сапожках лихо крутят своими жезлами и с милыми улыбочками козыряют проезжающим мимо на «виллисах» "игрушечным" красавцам-офицерам… Я, конечно, не говорю о наших зубрах киноискусства – режиссёрах, бывших фронтовиках, вроде, например, Г. Чухрая или П. Тодоровского, которые всегда умели показывать фронтовую реальность… Это к слову.
Так, вот, этот 13-летний «интеллектуал» не находил одно время ничего лучшего, как приходя со школы, лезть на крышу и, заняв, «боевую позицию» начинать «обстреливать» из засады мелкими камушками (гравием) бедных регулировщиц!
Какова фантазия ! Каков идиотизм ! Вспомним ещё мою экспериментальную попытку в 7-летнем возрасте проверить возможности трамвая в преодолении некоторых препятствий. «Творческое» начало у меня явно просматривалось уже тогда… Вот почему, наверное, и «занесло» меня потом в науку… Но, всё же, во многих своих деяниях дурачок я был отменный (а кое в чём, наверное, таким и сейчас остался).
... Хотя камешки я – «соображал» всё же - выбирал очень маленькие (как семечки)... Бедные девушки на перекрёстке какое-то время не могли понять откуда и что такое на них иногда сыпется». Хотя было и не больно, но беспокоило…
К счастью этот «заскок» овладел мною ненадолго и вскоре мы с пацанами увлеклись исследованием полуразрушенных домов, где надеялись найти запрятанные и брошенные «сокровища». За все мои походы, лишь один раз мне удалось на углу Московской улицы в полуразрушенном книжном магазине откопать тома сочинений В. И. Ленина, которые, однако, не удалось ни продать, ни обменять…
Потом как-то мы с соседом-однолеткой Борькой Шапиро решили залезть на верх разрушенного самого высокого тогда в Харькове (построенного ещё до войны) здания «Госпрома». Попытка не увенчалась успехом – взорванные маршевые лестницы не пустили нас выше 6-го этажа...
Но были у меня и серьёзные достижения. Так в 13 лет я самостоятельно («методом тыка») научился разбираться в хитросплетении проводов на электрическом щите нашего многоквартирного дома. И в случаях, когда перегорали электрические пробки, используя контрольную лампу, с важным видом восстанавливал электроснабжение в собственной квартире и у соседей…
Кроме того, я научился «подрабатывать» поштучной продажей яблок на улице. Хотя, в отличие от нынешних времён, это официально тогда запрещалось (торговать можно было только на рынке) – я, закупив на базаре ведро яблок подешевле, пристраивался где-нибудь с ящиком на центральной Сумской улице в районе парка Шевченко, и мы (вместе с однолеткой Ритой, дочкой погибшего в гетто дяди Гриши), успешно торговали. Обычно, завидев какого-нибудь прогуливавшегося молодого лейтенантика с девушкой, я - ушлый торговец -, ничтоже сумняшеся, громко и нагло восклицал: «товарищ капитан, угостите девушку яблочком». Как правило, срабатывало: кавалеру, к тому же «повышенному мною в чине», отступать было некуда - отказаться было неудобно перед девушкой. Естественно при появлении милиции – мы с Ритой быстро «смывались». Так наше военное детство формировало в нас самостоятельность на извилистых дорогах жизни…
В победном 1945 году на экраны кинотеатров страны вышел кинофильм «Без вины виноватые» - экранизация пьесы драматурга А. Н. Островского с молодым красавцем-актёром Владимиром Дружниковым. Его игра и знаменитый тост «Я пью за матерей, которые бросают своих детей…» - потрясали. Мы, подростки (соседские мальчишки и девчонки), эту знаменитую сцену «репетировали» и повторяли много раз – во дворе во время игр и дома, где собирались, играя в ТЕАТР. Нас было где-то 4-5 человек-энтузиастов, «заболевших» этой экранизацией. Достали где-то текст пьесы А. Н. Островского и играли по очереди на квартирах в театр, декламируя друг другу отдельные сцены (неся при этом страшную отсебятину).
Конечно, особой популярностью пользовался именно монолог-тост Незнамова. Тут «некоторые» входили в почти недетский транс и мама серьёзно беспокоилась за умственное здоровье подростка, всё же ещё по сути ребёнка…
Кстати, посмотрите этот фильм в Интернете. Советую!
Ещё я одно время увлёкся «гипнозом», дважды побывав на выступлении в Доме Офицеров знаменитого в те годы гипнотизера Акопяна. Пытался сам гипнотизировать товарищей – бесполезно! Но и меня самого, спустя уже пару лет не сумел ввести в транс брат товарища – военный врач -, который на досуге практиковался в этом виде искусства. Вертлявый и живой мальчишка, каким я был тогда, никак не хотел «усыпляться»…
...Моя учёба в общеобразовательной и музыкальной школах продолжалась. Кроме школьных занятий разве что ещё запоем много читал. Книги отдельных писателей «шли у меня косяками». Приключения: Жюль Верн, Майн Рид, Фенимор Купер; потом - русская классика -Тургенев, Гончаров, рассказы Л. Н. Толстого… «Почему-то» нравился Лесков. Особенно большое впечатление было от трагического рассказа «Тупейный художник». Увлёкся и "шпионской" литературой - немного позже, в 1946 г. многократно перечитал "Очерки секретной службы" Р. Ройана, а также не раз "залазил" в тома "Истории дипломатии"...
Свободное копирование
