Тогда же, на фоне таких прекрасных выступлений, таких именитых и известных людей, всё же мы сидели в ожидании главного события. И оно произошло.
…Он опоздал, и вышел сразу на трибуну, как только появился в зале. Знакомый и известный по кинохронике, передачам ТВ, по многочисленным фото в газетах и журналах. Мы зачитывались его стихами, романами…
В кожанке – Константин Симонов. Случилось это за полтора года до его смерти. И связано это с презентацией фильма «20 дней без войны». И опять я предлагаю свои записи из блокнота, которые отражают и мои впечатления (они в скобках), и цитируют фрагменты речи писателя.
– «Симонов: Мы сегодня вместе с Никулиным приехали не только от того, что давно симпатизируем друг другу, но и потому, что нас объединила общая работа над фильмом «20 дней без войны». Вот по такому поводу и явились в ваш круг. Я начну с того, что собираюсь сделать, продолжаю работать… (О себе. Все ловят на кадр знаменитость, а он «Я» да «Я» – в чёрном свитере и кожаном пиджаке).
– Я написал три начала, у меня было много впечатлений и хотелось все их впихнуть, но по ходу работы выяснилось, что мои впечатления, они не так важны… (Человек много видел, много пережил, это в его внешности есть).
– Военный журналист у меня не получился, это не главное лицо на войне…
– Жизнь журналиста складывается не только из его собственных переживаний, она состоит из людей, которых он видит. Это отражает характер нашей профессии. Что мне ещё сказать? Годы меняют образ жизни человека. Обязательное требование к профессии: суметь уложиться в срок и в размер и на достаточном уровне, а если не успеешь, то нечего делать…
– Профессию эту я считаю сегодня своею, я её люблю…
– Нельзя говорить человеку, что тебя интересует, надо говорить с ним о том, что его интересует и тогда получится беседа глубокая. Разговор с человеком не должен быть торопливым, не ограничивайся тем, что тебя интересует…
– Журналистика трудна. Она связана с документами, и здесь очень важна точность. Документ есть документ, повесть есть повесть, а не документальная повесть…»
И как же можно говорить о фильме «20 дней…» без Юрия Никулина. Его скромность и сдержанность на фоне выступления Симонова особенно выделялись. Но Никулин не был бы Никулиным, если бы не рассказал нам одну из своих бесконечных анекдотичных историй. И это была ситуация, связанная с буржуазной зарубежной прессой
«Никулин Юрий Владимирович: [дома, в Советском союзе, получил инструкцию]: Никаких интервью без директора цирка в Швеции. [Потому что] Однажды импресарио спрашивает [о его знаменитом номере с пожарником]: «Почему на манеже вы один, а в жизни другой?» – «Это моя профессия, и я мечтал о ней с детства». [И тогда в прессе появилась заметка]: «Мама русского клоуна плакала. Сын должен стать пожарным. Да, действительно, матери всего мира одинаковы». (Все смеялись: и Симонов, и Летунов, и все, все, все).
[В Москве актёр получил замечание]: «Мало бдительности у тебя, Никулин».
– О режиссере фильма Алексее Германе. Они купили специально все вещи войны, и ничего не шили, а всё, чтобы естественно было. Нельзя фильм о войне в цвете снимать, у войны нет цветов, только чёрный и белый, а это цвета хроники.
– Правда, искренность – вот тогда вас будут понимать и читать».
(Это было в ДК, потом был просмотр фильма. Кажется, мы его самые первые смотрели).
Встреч на факультете и в «высотке» на Ленгорах было множество: только успевай на них ходить. А когда же учиться? А как же театры? Приходилось выбирать. Учёба – святое, на первом месте, выбора нет. Иначе отчислят. За непосещение, за неуспеваемость. Но как же хотелось и на знаменитостей посмотреть и их умные речи послушать. Остались по тетрадкам, блокнотам разбросанные записи о встречах с космонавтами, известными спортсменами, но больше всего с журналистами, материалами которых я зачитывалась ещё в Калаче и в Ростовской области, где жила до поступления в МГУ. Правда, к концу учёбы этот интерес прошёл. Было много других забот. Особенно это связано с семьёй и рождением сына, которому отдавали мы столько много и сил и времени, что их едва хватало на сдачу сессий. Но так получилось.
Я всегда помнила, что журналист – это летописец эпохи, и должен в любом состоянии писать. На всех встречах я делала записи. Иногда – где придётся, но такого случая, какой был у меня ещё в школьные времена на выпуске, мне больше ни разу не представилось.
Свободное копирование
