На волне памяти - 22

…Человек выбирает свою дорогу самостоятельно, но у каждой дороги своя судьба… Мои учителя – Малик Каюмов, Шухрат Аббасов и Камиль Ярматов – выбрали одинаковую дорогу, но судьба у них была разная.

Малик Каюмович в свои молодые и зрелые годы был очень красивым мужчиной. И ни одна женщина, которая оказывалась на его пути, не могла устоять перед его обаянием. Славился Малик Каюмович и своим гостеприимством – кто только не был у него дома. И Роман Кармен, и Радж Капур, Тамара-ханум. И всегда на кухне Малика Каюмова был один человек – Эсон Каримов. Он работал ассистентом режиссера на киностудии «Узбекфильм». Внешне был чуть-чуть похож на Каюмова: такой же высокий рост, завитая в мелкие колечки шевелюра, сверкающие глаза и ослепительная улыбка. Он напоминал американского киноковбоя или героя-любовника из мексиканских фильмов. В паспорте Эсона Каримова было написано «узбек», но в его жилах текла арабская кровь. Способности к приготовлению пищи передались ему, вероятно, от деда, который содержал маленькую кондитерскую-пекарню. Эсон рассказывал, что не было ни одного богатого тоя, где бы ни присутствовала на дастарханах продукция его деда.

Появление Эсона Каримова на базаре всегда становилось удивительным зрелищем. Эсон умел выбирать такие продукты, какие бы не выбрал никто. Его удивительное обоняние на расстоянии отличало лук и картофель, которые выращивались без удобрений, от тех, в которых была селитра. Дыни, которые он выбирал, можно было спокойно есть, не боясь отравиться. Но, конечно, самым удивительным было то, как Эсон Каримов покупал мясо. На старогородском базаре Ташкента, где частники продавали мясо в так называемой «яме», появление Эсона Каримова вызывало некое смятение. Неосведомленный человек не сумеет отличить баранье мясо от мяса козла. Фигура Каримова вызывала неуемный страх у «нехитрых» обманщиков, и они разбегались в разные стороны, оставляя тех, у кого на руках было чисто баранье мясо. Когда мне хотелось купить хорошее мясо, а Эсона Алимовича не было рядом, я спускался в «яму» и кричал громко, подняв голову вверх:

– Эсон-ака, где же вы?

Эффект был потрясающий. «Козлятники» сразу же разбегались.

Вспоминается восточная притча о том, что великий Темур, находясь в походе далеко от Самарканда, вызвал своего ошпаза, хозяина кухни, и попросил, чтобы ему испекли самаркандские лепешки. Приказ повелителя был немедленно выполнен. Темур отведал ее и сказал:

– Хороший хлеб, но не самаркандский.

Повар, склонив голову, долго извинялся, сетуя, что хлеб испечен не из самаркандской муки. Тогда Темур отправил гонцов в Самарканд. И через некоторое время они привезли мешок самаркандской муки. Снова испекли хлеб. Принесли горячую лепешку Темуру. Он попробовал и сказал:

– Вкусный хлеб, но это не самаркандская лепешка.

Повар опять долго извинялся перед великим полководцем и сказал при этом, что, вероятно, вода не та. Тогда Темур снова послал гонцов в Самарканд. И они привезли кожаные бурдюки с самаркандской водой. В третий раз испек повар лепешки. И опять сахибкиран сказал прежнюю фразу:

– Хороший хлеб, но не самаркандская лепешка.

Ошпазу уже нечего было сказать, и он схватился за последнюю соломинку:

– Дрова не те.

И опять поскакали гонцы в Самарканд. На этот раз они привезли самаркандские дрова. Но самаркандская лепешка все-таки не получилась. В гневе призвал Темур своего шеф-повара. Тот сказал, что выполнил все его требования. Из Самарканда привезли муку, воду, дрова. Потупив взор, повар сказал последнее, на что он мог рассчитывать:

– Воздух не тот.

Мудрость Темура восторжествовала, он не разгневался, он понял великую философию жизни, что все можно увезти с собой, кроме воздуха.

Мне кажется, что если бы поваром у сахибкирана служил Эсон Каримов, то в самых дальних походах Темур бы всегда ел самаркандские лепешки. Для ошпаза Каримова не существовали никакие поварские условности. Он готовил всегда одинаково вкусно и в чайханских казанах, и в кастрюлях на керогазах, в московских гостиницах он готовил великолепную узбекскую шурпу, пользуясь маленьким кипятильничком для чая.

Наверное, не было на земле того блюда, которого не смог бы приготовить Эсон Каримов. Индийские гости восхищались вкусом карри, которое готовил для них Эсон Каримов, вьетнамцы говорили, что они дома не ели такой рыбы, украинцы восхищались борщом, евреи – куриным бульоном. Но коронным и, можно сказать, самым любимым блюдом был, конечно же, его величество плов. Он знал множество рецептов приготовления плова, но он не знал ни одного поражения. «Эсоновский» плов всегда был образцом вкуса и красоты, потому что так выложить плов на ляган мог только Эсон Каримов.

Он был по своей натуре нежным и чувствительным человеком, всего боялся, не ввязывался ни в какие споры, драки. Улыбка не сходила с его уст. В компаниях, где водка лилась рекой, Эсон-ака только дотрагивался губами до рюмки. Злые языки говорили, что в молодости он сильно закладывал, но потом резко остановился. И никакое, даже самое сильное нервное потрясение, не заставляло его напиваться. Эсон Каримов был настоящим другом, на него всегда можно было положиться, всегда и во всем. Так сильно развитые среди творческих работников зависть и склоки были чужды ему. Он никогда не стоял на коленях перед руководством студии в надежде получить работу. Мы снимали фильм «Приезжайте к нам в Узбекистан». Эсон Алимович был в то время в простое. И для того, чтобы он получал элементарную зарплату, Малик Каюмович прикрепил его к нашей группе в качестве ассистента режиссера. На съемке документального фильма эта должность порой бывает не нужна, но в смете она была заложена, и никаких формальных нарушений в том, что Эсон Каримов был прикреплен к нашей группе, не было. Много эпизодов картины «Приезжайте к нам в Узбекистан» снималось в Ферганской долине. Наша база находилась в Маргилане. Мы жили в городской неуютной гостинице. Каждое утро, когда мы отправлялись на съемку, Эсон Алимович спрашивал:

– Я тебе очень нужен там, на площадке? Все равно ты снимаешь так, как ты снимаешь. И вообще, я в документальном кино ничего не понимаю. Поверь, лучше, если я останусь и к вашему возвращению приготовлю что-нибудь.

Возражать было бесполезно, да и, честно говоря, просто не хотелось.

– Эсон-ака, дорогой, мы все понимаем, что вы любите плов. Но если можете, приготовьте, пожалуйста, что-нибудь другое. Картошку, например, или машхурду.

Мы возвращались со съемки усталые. Эсон стоял у самодельного очага во дворе гостиницы. Казан был закрыт старым одеялом, потупив взор, Эсон Алимович извинительным тоном говорил о том, что он пошел на базар. Десять раз обошел его вокруг, но ни одной картофелины без селитры он не нашел. И маш был какой-то мелкий с камнями. Пока ходил по базару, он увидел, что один старик привез мешок с рисом. Старик распаковал мешок. В нем оказался удивительный рис девзира. И он подумал, чем есть селиторную картошку, наверное, лучше поесть плов из такого риса. Такие легенды я слушал каждый день. И ничего, кроме плова, в течение нашей полуторамесячной экспедиции, мы не ели.