Начало Второй мировой войны

Начало Второй мировой войны

После подписания Пакта, на западе поняли, что немедленно нас на войну с Германией не столкнуть, хотя война эта неизбежна. Если Германия будет терпеть поражение, то в Европе, мы надеялись, возникнут революционные ситуации, и мы «придем на помощь революционному пролетариату». Если Германия разгромит союзников, то Германия повернет свои войска для германизации восточных земель – в интересах России необходимо было предотвратить такое развитие событий. Таким образом, раньше или позже или мы нападем на Германию, или Германия нападет на Россию, и перед Гитлером и Сталиным стояла сложнейшая задача выбора момента для нанесения первого удара.

В Европе уже более полугода шла война – это было продолжением Первой Мировой. Первая не разрешила противоречий между империалистами – еще Эфиопия была Абиссинией, Ливия Триполитанией, еще полмира было окрашено в зеленый цвет английских колоний и доминионов, теперь хищники вцепились друг, в друга, продолжая выяснять отношения. Скрытая война началась в 33 году, когда Германия, готовясь к реваншу, начала перевооружение и бескровную экспансию. До 39 года Англия и Франция отступали, и только в 39-ом перешли в контрнаступление.

Англия, которая пригрозив Гитлеру войной, если он нападет на Польшу, надеялась предотвратить войну, а когда война началась, схватилась за сердце – обещание надо было выполнять действиями, но своих солдат в Польшу она не послала – морской десант был губителен.

Гитлер, полагаясь на нейтралитет России, надеялся, что Антанта не рискнет вступить в войну, а когда война была объявлена, он на некоторое время буквально впал в депрессию. Дело в том, что по расчетам Германского Генерального штаба, если немецкая армия сосредотачивается на восточном военном театре, то войска Антанты гарантированно были в состоянии оккупировать Германию с запада («Цена победы» Эхо Москвы 2011 год).

 Но войска Антанты границы не перешли!

Этот период войны называют «странной войной». Ничего странного в этом не было. Все действия противников были логичными и обуславливались военно-политической обстановкой того времени. Странной она была только по оценке тех политических и военных руководителей, которые бросают в бой своих солдат, не считаясь с потерями.

Граница между Германией и Францией после Первой мировой на всем протяжении была обустроена в неприступную линию обороны стационарными огневыми сооружениями. Со стороны Германии линией Зигфрида, со стороны Франции линией Мажино.

Разные принципы лежали в основе морали агрессивного германского фашизма, стремящегося к реваншу, и «миролюбивых» версальцев, стремящихся с помощью мира сохранить завоеванное. Антанта не могла пренебречь нейтралитетом стран Бенилюкса, а бросить войска на ДОТы и ДЗОТы линии Зигфрида было бы актом самоубийства. Генеральные «штабы» Англии и Франции чесали свои затылки.

Мне понятна досада и ожесточенное осуждение нас англичанами и французами за подписание с немцами Пакта. Потому что если бы дипломатические игры Англии и Франции в то время ввергли бы нас в войну на их стороне, то мы бы, находясь с немцами в непосредственном контакте, реально воевали, расплачиваясь кровью, за дипломатический промах, а они бы обменивались артиллерийскими дуэлями через линии Зигфрида и Мажино. И в конечном итоге, после победы мы бы оказались в роли «спасенных», а не в роли «спасителей», и о восстановлении территориальной целостности Российской империи не могло быть и речи.

Впрочем, я не знаю подробностей тех дипломатических сражений, которые велись всеми тремя сторонами, и была ли возможность предотвратить войну, и никто никогда этого не узнает, потому что они были в мозгах, а не в бумагах, а вот гадать о том – что было бы «если бы», будут многие и долго.

Ну, а теперь о главном.

Дяде Васе, дяде Пете, бабушке с дедушкой и остальному такому же народу и Мировая революция, и территориальная целостность нужны были «как собаке пятая нога», а жертвы-то понес именно народ. А меня и таких же, как я – молодых (постарше), читающих, эти революционные завоевания радовали.

Между тем, германские войска освободились от военных действий на востоке, и Гитлер мог вплотную заняться Западом. Видя беспомощность союзников, он стал искать дипломатические возможности зафиксировать статус-кво с намёком на свои возможности покончить в этом случае с гнездом коммунизма, одновременно усиливая свои позиции попыткой привлечь Сталина к более тесному взаимодействию. Однако союзники, обжегшись на Мюнхене, принимают решение никаких сепаратных переговоров не вести, и основой переговоров может быть только полный отказ Германии от всех завоеваний.

Гитлер тоже не бросает своих солдат под убийственный огонь огневых точек линии Мажино, а вот в отношении нейтралитета стран стремящихся сохранить мир на своей земле, совесть его не мучила.

10 мая 1940 года, растоптав нейтралитет Бельгии, Нидерландов и Люксембурга, германские войска молниеносно сбрасывают Англичан с континента, и принуждают Францию подписать признание в поражении в том же Компьенском лесу и в том же самом салон-вагоне, в котором Германия признала свое поражение в 1918 году (не в током же, а в том же!). Это был настоящий реванш – его первый символический шаг. Затем так же молниеносно, где кнутом, где пряником принуждает к подчинению всю континентальную Европу. Тыл был в безопасности, войска и мысли Гитлера были готовы повергнуть ниц и Англию.

Нам вступать в эту схватку было совершенно ни к чему – мы могли ждать возникновения новых революционных ситуаций для продолжения мировой пролетарской революции. Немецкие и Советские войска стояли лицом друг к другу, разрезая Европу на всем протяжении от моря до моря.

Наши газеты печатали сводки и из Берлина, и из Лондона. Но вначале шла сводка из Берлина, а под ней из Лондона. Всё преподносилось как бы нейтрально, но всё же с некоторой, нельзя сказать «симпатией», но победы немцев преподносились, а о войне англичан сообщалось. Впрочем, победы немцев действительно были впечатляющими: Дюнкерк, Франция, Югославия, Греция, Норвегия, воздушные налёты на Англию, а для подростка сильный, если этот сильный не бьёт этого подростка, симпатичнее слабого.

Я запомнил потопление немцами английского линейного крейсера «Худ» - видно так красочно это описывалось, и не помню про гибель германского линкора «Бисмарк», наверное, потому что об этом скупо сообщалось. Я говорю, о чем я помню и не помню, а причину этого сейчас домысливаю.

Когда я в газете прочитал, что какой-то источник (то ли газета, то ли деятель) излагал планы немцев после разгрома Англии напасть на Америку, то я с осуждением воспринял это сообщение, как провокацию с целью вовлечь в войну Америку на стороне Англии. Так меня, читающего подростка, настроили газеты.

Тётя Яня и тётя Геня окончили институт, и тётю Яню направили на работу в город Гродно, в только что присоединённой Западной Белоруссии, а тётю Геню на Дальний Восток, в г. Арсеньев (в то время поселок Семеновка)

Дядя Вячик получил комнату в Ленинграде.

В нашей комнате остались дедушка, бабушка, мама и я. За нами оставалась и каморка, сделанная из бывшего туалета. Когда к нам приезжал дядя Вячик, он в этой комнатке ночевал.