В середине октября, ближе к 15 числу, в гетто стало снова очень тревожно, начали говорить о новой, может быть, последней акции. Эти сведения просачивались от некоторых полицаев (один из них, Миша Гетьман, раньше учился в нашей школе, был женат на еврейке Хуме, бывшей нашей пионервожатой, которая пряталась у его родственников), работников немецкой администрации, немцев. Стало известно, что акция состоится 15 октября, но не было ясно, оставят ли кого в живых.
14 октября я был на работе в колхозе. Утром я попрощался с родными, так как не знал, что будет дальше, увидимся ли еще. Думать о бегстве всем вместе было невозможно: как и куда бежать? Да и из гетто невозможно было всем выбраться, любое скопление евреев вне рабочей команды вызывало подозрение. К тому же в тайниках души жила надежда, может останемся в живых? К вечеру я задержался на кодхозном дворе, решив в гетто на ночь не возвращаться. Там же оказался мой друг Фима Тарло.Мы перебрались в ближайший подвал недостроенного дома, недалеко от сахарного завода. В километре от этого завода протекала речка Ров, по которой проходила граница, между зоной, оккупированной немцами, куда входил город Бар, и Транснистрией, о которой я рассказывал ранее. По слухам румыны издевались над евреями, но массовых убийств не совершали.
Свободное копирование
