Горячие дни актерской жизни - 46

Глава 10.

Осадок неудовлетворенности от работы над "Королем Лиром". Бенуа и Шекспир. Конфликт с Юрьевым. "Синяя птица". Работа молодежи

Мы не сразу поняли и разобрались, что нас беспокоит в ходе работ над "Королем Лиром",- только-только начинает оживать какая-либо сцена - и вдруг что-то заваливается, теряется внутренняя связь кусков, а вчера еще казавшаяся "на мази" сцена звучит шаблонным "представлением". Особенно, когда начали репетировать целыми актами, связывая действие сцен воедино. Стало очевидно, что различие актерских школ разрушает единство ансамбля. Мы прекрасно учитывали индивидуальность манеры сценического действования Юрия Михайловича в выпущенных спектаклях, но тогда мы еще не успели овладеть великими преимуществами системы, а вот поработав с Болеславским и Сушкевичем, стали аскетически требовательными к себе и партнерам, и примирять элементы театра представления с театром переживания безболезненно не удавалось. И если приподнятость драматургии Шиллера облегчала это, то тут, в одной из сильнейших трагедий Шекспира, преодолевать влияние школы Юрьева было нелегко.

Роль Лира настолько связана со всеми разветвлениями ходов действия, что влияние трактовки этой роли волей-неволей сказывалось на большинстве исполнителей других ролей. Поэтому, несмотря на внешний успех спектакля, он внес некую трещину в нашем стремлении к единству системы и достижению полноценного ансамбля.

Юрий Михайлович творчески все больше и больше изолировался от нас. Было это всем горько, ибо мы ценили в нем высокую душу Дон Кихота от искусства.

В начале ноября 1920 года на спектакле "Отелло" мы увидели в театре Герберта Уэллса, фантастическими романами которого зачитывались юноши моего поколения. Живой и осязаемый, он появился на сцене среди нас, участников спектакля "Отелло", во время антракта, рядом со своим сыном и Горьким. Не помню, конечно, приветливых, ласковых слов Уэллса, которые перевел нам секретарь Алексея Максимовича, но костюмы, крахмальное белоснежное белье и ослепительные ботинки отца и сына Уэллсов врезались в мою память. Мы как будто увидели в натуре выходцев с другой планеты, хотя темно-серая пара стоявшего рядом с ними Горького всегда казалась нам очень добротной,- сейчас она выглядела скромной, даже бедной.