Уже через десять дней после открытия мы должны были выпустить следующий спектакль, в помощь "Дон Карлосу", который вынуждены были играть ежедневно. Помощником "Карлоса" стал старый для многих знакомец - "Макбет". Условия сценической площадки внесли коррективы в характер исполнения при новых мизансценах. Премьера прошла 25 февраля. Спектакль не уронил приобретенного "Карлосом" авторитета театра, но в то же время и не прибавил новых радостей. Театр продержался на аншлагах до третьей премьеры - "Много шума из ничего" Шекспира в постановке Н. Н. Арбатова, оформлении Алексея Радакова (бывшего сатириконца) и с музыкой Юрия Шапорина, поступившего к нам вторым дирижером. Спектакль этот принимался зрителем шумно и весело. Успех его возрастал по мере укрепления контакта между все более свободно шалящими актерами и жадной на смех публикой. Главными виновниками успеха стали Монахов, овладевший в результате долгой и успешной работы в оперетте секретом быть очень смешным, действуя очень серьезно, без внешнего стремления смешить, играя свободно и поразительно легко, как бы шутя. Обаятельно и азартно играла роль Беатриче Весновская. Актерские свойства Максимова, несколько облегчавшие трагическое звучание роли Дон Карлоса, здесь не только полностью синхронизировались с действием комедии Шекспира, но и украшали ее множеством естественных и приятных лацци (шуток, свойственных театру). Юрий Михайлович, конечно, был великолепным, импозантным принцем дон Педро. Аленева красиво страдала в роли Геро. Мне выпала доля гореть страстью зависти в облике дон Хуана. Если Монахов просто был обязан показать образец комедийной игры, то фейерверк комических неожиданностей и сочность юмора, рождавшего то наивные, то мудрые изречения, достойные Кола Брюньона, что принес на сцену В. Я. Софронов в роли Клюквы, поразили всех, особенно тех, кто знал его только по ролям Доминго в "Карлосе" и раненого воина в "Макбете".
Странно! "Много шума из ничего" имел успех, полные сборы, и играли многие хорошо, а чего-то в спектакле не хватало! Не сразу мы поняли причину этого.
Постановщик спектакля Арбатов был тем самым Н. Н. Архиповым, который, будучи членом общества искусства и литературы, предоставил Станиславскому и Немировичу-Данченко сарай в своем именьице возле Пушкина для репетиций труппы будущего Художественного театра. Он был высокообразованным человеком и поставил на своем веку много хороших спектаклей, но возраст и слабое здоровье лишали его возможности проявить смелость и решительность в работе. А нам, поднявшим знамя нового театра, темпераментного и современного в подходе к классике, необходимо было и соответствующее решение. Много позже, уже в ретроспективном осмыслении этого спектакля, мы поняли, что никакие отдельные удачи актеров или даже ансамблевых сцен не создали целостного образа спектакля. И выходило так: чем дальше жил "Много шума из ничего", тем больше обнаруживалось в нем признаков "случайного" - необязательного в трактовке сцен, а великолепная игра Весновской, Монахова, Софронова и других оставалась в прямом смысле слова концертной. В текущем репертуаре, состоящем теперь уже из трех пьес, доминировал по-прежнему "Дон Карлос". Мне дали две репетиции, и так как огромная по тексту роль Позы составлялась из диалогов, то при лаконичности мизансцен и знании мною текста этого было достаточно. Лаврентьев очень мне помог в проработке внутреннего мира Позы, пойдя на "опрощение" классического героя, стремясь найти близкие нам - сегодняшним, человеческие мысли и чувства, рождающие такие героические поступки. Нелегко мне было подступиться к Блоку со своими заботами о предстоящем мне экзамене в роли Позы. Но, к счастью, я встретил у него настоящее сочувствие. Высказывания его были очень лаконичны, но самая короткая реплика была богата мыслью, рождавшей множество возможных вариантов для актера.
Для полной ясности предлагаю прочитать записи мыслей Александра Александровича, которые он сделал по этому поводу в своем дневнике: "Поза (новый, не "классический") должен быть наполнен содержанием большим, чем его слова; сила убеждения разлита в нем; он и наивнее и проще, и, может быть, даже менее красив и вместе - общественнее. Он воспитывает и держит Карлоса так же, как великий инквизитор - Филиппа; но до какой степени противоположны эти воздействие и влияния!"
Сила добра и сила зла. Купаться в лучах этого добра может только человек, так легко и широко дышащий, как Шиллер. В литературе почти нет подобных образцов естественного, непринужденного изображения добра - вот в чем сила Шиллера. Он сам - Поза. Ну, вот - все понятно и ясно, только осталось, что играть хорошо! Но много еще предстояло преодолеть трудностей, влезая в плотный ансамбль, надо, подобно новой части мотора, быть хорошо притертым, чтобы не мешать мотору хорошо работать. Недостатков, подлежащих отшлифовке, у меня было предостаточно; кое-что удавалось побороть, но окончательное избавление от них пришлось оставить на будущее.
Уже в начале марта я с трепетом вошел в спектакль "Дон Карлос". Все было нормально - как всегда, спектакль имел успех, как всегда, аплодировали после монолога Позы (у меня радостно билось сердце в этот момент!), но ночью я долго думал о недостатках своей игры: нажим, крик, подменявший страсть, и, стало быть, неумение сдержанно владеть темпераментом. Терпеливо и тщательно анализировал я свои ошибки, каждую в отдельности, чтобы избавиться от них. И каждое, следовавшее одно за другим, выступление в Позе было пробой борьбы с моими огрехами. Нам уже в то время были известны основные положения системы Станиславского, но можно много знать и уметь и еще не быть художником. Академик П. П. Чистяков создал школу, давшую великих художников, но сам был посредственным художником. Кое-каким арсеналом умения я уже обладал, но до того чтобы, не нарушая общего рисунка спектакля, действовать свободно в образе маркиза Позы, быть таким, каким он жил во мне, до этого еще было далеко. Мешала мне постоянная озабоченность, как я это делаю - контроль за своим действованием (как говорю? как моя пластика? как звучит голос?). Сделать же зрителя соучастником спектакля можно только не отрывая его внимания к твоему сокровенному и активному желанию добиться выполнения той задачи, которая стоит перед Позой. А все, что связано с вопросом: "Как?" - второстепенно и должно органично помогать соучастнику-зрителю зажить желанием достигнуть того, что нужно сделать для несчастного народа Фландрии.
Свободное копирование
