Военные обзоры в утреннем выпуске "Биржевки" писал герой русско-японской войны, порт-артурец, награжденный георгиевским оружием, подполковник Соломонов, писавший под псевдонимом Шумский. В своих обзорах он искусно доказывал, что отступление русской армии перед германцами не более как искусный стратегический маневр, что неудачи наши чуть ли не являются военной хитростью, и что в ближайшем будущем должен наступить коренной перелом и русская армия пойдет на Берлин. Подобные же обзоры Шумский писал и в "Литературных приложениях" к "Ниве", зарабатывая тысячи две в месяц. Сотрудники "Биржевки" читая его обзоры смеялись:
— Ну, Шумский и наворотил! Русская армия храбро бежит назад, а немцы в панике бегут за ней. Уничтожили немцы в Восточной Пруссии самсоновскую армию и, оказывается, на свою голову. Взяли Варшаву и не знают, бедные, что с ней делать, куда ее деть!
Как я слышал уже после революции, Шумский якобы оказался германским шпионом.
Присяжным фельетонистом в утреннем выпуске работал недавно приехавший из провинции Л.Пасынков. Его пышный, кудреватый стиль и пышные, подчас до смешного, метафоры нравились редактору.
В качестве репортера и "сотрудника для особых поручений" работал в газете Василий Александрович Регинин. Одетый всегда с иголочки, чаще всего в изящной визитке, энергичный, ловкий и подвижной, он был ценным сотрудником. Однажды он удивил всю питерскую публику, войдя в цирке в клетку со львом и благополучно выбравшись оттуда.
После революции я встретил Регинина в 1924 году в Москве. В гражданскую войну он попал на юг и даже побывал в Одессе при белых. На этом основании он, полушутя, полусерьезно именовал себя "старым подпольщиком". Великолепный рассказчик, он много рассказывал про одесские нравы и про известного одесского бандита Мишку Япончика, которого Бабель вывел в своих "Одесских рассказах" под именем Бени Крика. После я встречал Регинина в московских редакциях, где он занимал ответственные должности. Познакомился я с ним до революции в редакции журнала "Аргус", который он несколько месяцев редактировал.- Слышал я, что Регинин был большим приятелем Куприна.
Изредка в редакции появлялся сам Проппер, небольшого роста толстяк с седеющей бородкой, похожий на карикатурного банкира. Проходил он по отделам в сопровождении нескольких адъютантов — наиболее значительных сотрудников. Сотрудники вскакивали при виде издателя, как на пружинах, ловко изгибали спины в почтительном поклоне и почтительно пожимали милостиво протянутую пухлую "хозяйскую" руку.
Свободное копирование
