Глава 2
Часто тишину окраины нарушали пронзительные звуки электропилы, доносившиеся с пилорамы, находившейся за домами Ладыниных и Субботиных. В нашем квартале, чуть выше по Повстанческой улице, метрах в семидесяти от нашего дома, находилось ремесленное училище (РУ), бывшее фабрично-заводское (ФЗУ), - одноэтажная постройка из красного кирпича с мастерскими, из которых постоянно далеко слышны были звуки работающих станков и механизмов.
Крыша этих мастерских была двускатной, из железа. Когда были ливневые дожди, многие жители из ближайших домов устремлялись к мастерским с ведрами, баками и корытами для сбора дождевой воды, обильно стекавшей по желобам с крыши. Мягкая дождевая вода предназначалась для хозяйственных нужд: мытья и стирки. Питьевую воду носили из колодца, находившегося в пятидесяти метрах от дома. Позже появилась колонка у поворота с Повстанческой улицы на продолжение Рабочей улицы и была несколько ближе, чем колодец.
Иногда, по некоторым дням недели, соседи по улице совместно топили баню у Денисовых, Мишуткиных или Уколовых. В этот день улица оживала настроением тёплого семейного общения между соседями, всем ходом подготовки к важному банному мероприятию.
- Нюра, вы готовы? – неслось через всю улицу.
- Нет! Сейчас воды наносим, да и дровишек надо еще!- отвечала тётя Нюра с другого конца улицы. Над крышей баньки уютно вился дымок, в воздухе будто разлиты были покой и всеобщее благостное расположение всех и всего ко всему и всем.
Повстанческая улица заканчивалась оврагом, который огибал полгорода. На дне оврага струился ручек. В разное время он становился то шире, то уже, а вода в нем была то бирюзовая, то зеленовато-синяя, окрашенная отходами завода по производству химического волокна, который находился в центре города. Мы перепрыгивали с валуна на валун, с камня на камень, чтобы преодолеть ручей и перебраться на другой берег. Там были пастбища для крупного рогатого скота, цветочные луга, водились грибы.
Позднее вся эта местность была застроена, и дальше этих бывших лугов, на далекой окраине, в годы покорения целинных и залежных земель был выстроен огромный элеватор, придававший этому большому микрорайону вид промышленного города. Со стороны нашего дома хорошо просматривалась вся перспектива этой мощной стройплощадки, так как всё, что возводилось за оврагом, было гораздо выше индивидуальных построек на этом берегу.
Дом наш был выстроен в 1939-40 годах и представлял собой бревенчатый сруб без крыши, которую перед войной не успели возвести, да и средств не хватало. В течение более чем двадцати лет плоская кровля была защищена с внутренней и внешней сторон двумя слоями глины, которая отваливалась при сильном дожде, и ремонт каждый раз нужно было начинать сначала. Несколько позднее крыша была покрыта толем. Дом был достроен только в 1963 – 65 годах, когда средний брат Евгений, работая на Севере после вузовского распределения, смог обеспечить строительство материально. Во дворе была выстроена летняя времянка из камыша, одного из главных здешних строительных материалов. Камышовая стена обмазывалась глиной в два-три слоя, затем белилась известкой.
Дети нашей семьи воспитывались в атмосфере строгой нравственности, ответственности. В воздухе постоянно витал дух познания: «Ученье - свет, неученье - тьма», девиз: «Не останавливаться на достигнутом. В жизни нет ничего невозможного».
Первая скрипка в этой идеологии принадлежала отцу, познавшему и горькие плоды коллективизации, и становление «с нуля», и несправедливость, унижение и местничество со стороны заводского начальства. О признаках тоталитаризма в управлении в ту пору мы, дети, могли только догадываться из отдельных горьких высказываний глубокого недовольства рабочего, тянувшего тяжелую лямку нужды, трудившегося не опуская рук, в одиночестве преодолевая бездорожье, неполадки в машине, зной и стужу в бескрайних степях Кустанайской области.
Выходных, практически, не существовало. Всегда в рейсе, в командировке, которые уносили его за 50 –500 километров от дома на одни – десять суток. Какая радость была в доме в день возвращения отца из командировки. Поначалу я училась в школе-семилетке, которая была в трех кварталах от дома.
Однажды в декабре, будучи во втором классе, я шла в школу без варежек. Мороз 35 градусов. Я пришла в школу раньше всех. Когда я вошла в коридор, зарёванная и замёрзшая, в школе была одна уборщица, которая принялась оттирать мои «белы рученьки» снегом с намерзших окон. Боль была невыносимой.
Когда я возвращалась из школы, то, повернув на улицу, с которой был виден наш дом, всегда всматривалась, не приехал ли папа, не стоит ли его машина около дома. Он никогда не забывал кулечек с гостинцами «от зайчика», «от суслика», «от белочки» для детей.
Ближайшими нашими соседями была семья Медведевых. Александра Андреевна - учительница младших классов, Александр Иванович - бухгалтер и дети: Слава – ровесник Жене, Валентина, Надя – моя одноклассница и Катя – ровесница Раи. .
С Надей Медведевой мы ходили в один и тот же класс сначала в начальную вторую школу, затем в среднюю школу № 14 им. Павлова. Надя всегда была отличницей, аккуратной и ответственной девочкой, худощавой, со стрижкой каре.
Слава и Женя были друзьями много лет. Впоследствии Слава стал высокой номенклатурой республиканского масштаба. Последний раз друзья встречались в конце Советского периода. Затем их пути разошлись географически. По этой причине в то время осложнились взаимоотношения между всеми гражданами Великой страны, распавшейся на отдельные государства... «И пошла меж ними рознь»… Кажется, это уже когда-то было...
