Болтанка. 1985 год

  -- БОЛТАНКА. 1985 ГОД

   К середине года отчет по договорной теме был завершен. Я много повозился с определением дебита субмаринных источников у мыса Айя. В конце концов, было найдено приемлемое решение, достаточно серьезно обоснованное теоретически. На Ученом совете института отчет был защищен с оценкой отлично. Внутренние и внешние отзывы - положительные. Но вот заказчик не хотел принимать работу - хоть тресни. Не подписывал акт приемки - передачи работы. Главным гидрогеологом экспедиции был теперь Володя М., который вынудил меня одного выполнять эту тему. А он свою подпись не хотел ставить, не выдвигая при этом конкретных претензий. После недельных переговоров, обозлившись, спросил, чего он хочет. А хотел он не много ни мало быть автором отчета. То есть он, проработав на теме полтора месяца и ничерта не сделав при этом, хотел быть соавтором совершенно новой методики расчетов субмаринной разгрузки. У меня же уже тогда появились идеи, на счет докторской диссертации и соавторство в этом вопросе мне было абсолютно ни к чему. На наглое Володи требование ответил так. Все разделы отчета имеют своих авторов. Начиная с введения, где подробно обсуждался каждый раздел и все знали, кто что написал, - от ученого совета, где все это рассматривалось и кончая машинистками которые разбирали наш почерк - все изменить просто невозможно. При этом умолчал, что саму идею я уже "застолбил" как свой научный приоритет в препринте института Геологических наук АН Украины. Умолчал также, что в 1984 году у меня вышли первые в Союзе методические рекомендации "Гидрогеологические исследования в прибрежной зоне моря при изучении субмариной разгрузки подземных вод". Причем вышли под грифом ДСП, и Володя о них не подозревал. У тебя есть один выход - написать хотя бы три четыре страницы по району, который ты знаешь. Согласен включить их в текст отчета, хотя его и придется расплетать. Тогда ты будешь полноправным членом авторского коллектива. Если же мое предложение не подходит, я пишу телегу в конфликтную комиссию министерства, приложив черновик отчета. Деваться Володе было некуда. Через месяц он вручил мне четыре страницы чисто компилятивного текста. Я вставил его в отчет и акт приемки-передачи, наконец, был подписан. Про себя я подумал, что зависть человеческая не имеет пределов. Мало того, что я подарил ему соавторство в двух серьезных статьях по Тарханкуту, где он не соизволил написать не то, что строчки - буквы. Так он еще претендует на мою авторскую разработку нового метода.

   Как молодой сотрудник, я иногда поддавался на уговоры заведующего лабораторией, который настаивал на включении в статьи и инженеров и лаборантов. Мол, они же тебе помогали, графики перечерчивали, анализы делали и т. д. Доходило до смешного: в двух страничных тезисах полстраницы занимало перечисление соавторов. После этого я сказал начальству - так дело не пойдет. Ибо в статью придется включать и машинисток, и тех, кто делал бумагу, чернила, ластик и прочих. В свои статьи ты можешь включать и вахтера дядю Петю - он же охранял твои рукописи по ночам, а значит соавтор. А с меня хватит! Да бывают статьи в соавторстве, но это соавторы в творческой работе. Лаборантки же просто тупо выполняют свою техническую работу и не более.

   После нервотрепки со сдачей отчета, я понял, что больше никаких договорных работ с этой конторой мне не светит. Госбюджетные деньги в том году существенно срезали. А те, что дошли до института, распределило между собой начальство. Не лучшим образом обстояли дела и в производственных геологических организациях. Выделенных ассигнований едва хватало на оплату своих штатных сотрудников. Мне же начальство сказало - у тебя вполне приличный опыт проведения научных работ и куча идей. Вот и ищи себе заказчика, приноси деньги в институт, тогда и зарплату тебе будем платить. И как тут не процитировать, замечательную песню Владимира Высоцкого "Человек за бортом". А именно: "Так значит полный вперед, ветер в спину. Будем в порту по часам. Так ему, сукину сыну, - пусть выбирается сам".

   Легко сказать - выбирайся сам. В стране назревал кризис. Знакомств в геологических предприятиях не было. Надо было искать деньги на стороне. А на какой? Мне лишь было известно, что на Керченском полуострове полным ходом идет строительство Крымской АЭС. Попробую предложить им свои услуги. Проектировало АЭС Харьковское отделение института "Атомэнергопроект". Вот и направился в Харьков, запасшись несколькими бутылками крымского коньяка и такой же долей наглости. Для них я человек с улицы, никакого отношения не только к атомной, но и любой другой энергетике не имеющий. В Харькове в конце лета стояла страшная жара. Асфальт на Сумской улице плавился. Как договорился с проектировщиками - отдельная история.

   Сама суть ее представляется несколько фантастической. Представьте себе, что в некий солидный проектный институт (а в Харькове он занимал два квартала по Московскому проспекту) проникает некий молодой человек, ибо выглядел я тогда лет на 35. Заходит буквально с улицы и требует собрать ведущих специалистов одного из действующих проектов. Как ни странно, специалисты, бросив текущие дела, собираются. Никто меня не знает, да и я их впервые вижу. О нашем провинциальном НИИ они тоже ничего не знают. А многие и не подозревали о его существовании. И вот этот пришлый молодец им целый час вещает о том, какие сложные гидрогеологические и геофизические особенности в районе строящейся АЭС и еще бог знает о чем. И, что все это можно охарактеризовать словами Э.М. Ремарка из романа "Три товарища". Он выразил эту идею так: "Парсифаль был глуп. Будь он умен, он никогда бы не завоевал кубок святого Грааля. Только глупец побеждает в жизни, умник видит слишком много препятствий и теряет уверенность, не успев еще ничего начать". По сравнению с прожженными, много старше меня летами профессионалами проектировщиками, я был не столько глуп, сколько наивен и несведущ в тонкостях проектирования столь крупных объектов как АЭС. Возможно, эта наивность и искренность их подкупила. В результате мы набросали черновик проекта соглашения и они потащили меня к Главному инженеру проекта, ибо, в конечном счете, все решал он.

   Конечно, все было не так просто. Разумеется, прежде чем подписать договор на три года мне еще несколько раз пришлось съездить в Харьков. Вдобавок еще не раз пришлось съездить в поселок Щелкино, в дирекцию строящейся АЭС и пообщаться с ее директором по фамилии Танский.

   Много позже я понял, что главную роль в подписании договора сыграл опыт и прагматизм проектировщиков. Они прекрасно понимали, что при выборе площадки под строительство АЭС были и элементы волюнтаризма политиков, и белые пятна в комплексе изысканий, проведенных под строительство. И, хотя они работали точно по СНИПам (строительным нормам и правилам), провести дополнительное изучение этого очень сложного в геологическом отношении объекта будет полезно и может помочь снять ряд спорных вопросов. Не моя вина, что впоследствии, вопросов возникло куда больше, чем все мы могли представить.

   А пока же я вернулся в свое родное НИИ на белом коне с гарантированным финансированием. После чего срочно занялся изучением фондовых материалов по Керченскому полуострову.