Донузлав

  -- ДОНУЗЛАВ

   Донузлав - довольно большое озеро, отделенное песчаной пересыпью длиной в 11 км. Собственно это даже не озеро, а древняя, залитая морем палеодолина. В середине она перегорожена дамбой, по которой проходит шоссе Евпатория - Черноморское. Верхняя часть озера, за дамбой заполнена пресной водой и там организовано рыбное хозяйство. Нижняя - с соленой морской водой. Засолонение произошло после того, как наша доблестная Советская армия решила устроить здесь Военно-морскую базу. Для этой цели, примерно в середине пересыпи, прорыли судоходный канал с продолжением в мелководной части прибрежной зоны. Оборудовали причалы на южном берегу озера, подвели шоссейную дорогу от Евпатории и построили закрытый военный поселок "Мирный". Идеально закрытая от морского волнения акватория озера свободно вместила в себя десятка полтора военных судов и базу военных самолетов - гидропланов, взлетающих и садящихся на тихую гладь бухты.

   Надо сказать, что гидропланы эти (теперь уже наверняка списанные) имели довольно устрашающий вид: плоскости крыльев у основания были странно изломаны, напоминая немецкий бомбардировщик Юнкерс-87, Поплавки нелепо висели как лапы у пеликанов, а рев моторов напоминал клекот. В общем странные были эти самолеты, я таких больше нигде не видел. Какая-то помесь пеликана и летучей мыши.

   У одного из причалов стояло гидрографическое судно - уже хорошо известный нам тип БГК, на котором мы с Валентином намеревались обследовать южное побережье полуострова Тарханкут. Причин для этого было две. Во-первых, у меня наклевывалась очередная тема по этому региону Крыма. Во-вторых, надо было срочно использовать любезно предоставленную нам адмиралом Митиным посудину. Но на этот раз нас было только двое. Все дело в том, что не дали машину - в институте их не хватало. Был жесткий график - каждому полевому отряду выделяли транспорт, строго на время полевых работ. К моменту нашего выезда весь транспорт был в разгоне. И директор, и завгар только разводили руками, ну нет машин, хоть тресни.

   Я зашел в кабинет к Валентину и сказал: Труба дело! Нет машин, и не предвидится. По крайней мере, на две ближайшие недели. Так, что, похоже, наша поездка накрылась. И зря мы выписывали командировки. БГК столько времени ждать не будет - у них свои работы. Выход есть, сказал Валентин - можно поехать на моем мотоцикле.

   С утра мы пришли в гараж Валентина, который больше напоминал музей водолазной техники. Впритык к воротам стоял тяжелый мотоцикл типа М-72. Мы вынули из коляски сидение и стали грузить в нее акваланги, костюмы, грузовые пояса, ласты и прочее водолазное имущество. В конце концов, коляска превратилась в египетскую пирамиду, накрытую брезентом и увязанную страховочными концами. Личные вещи мы сложили в один рюкзак, с которым я должен был ехать на заднем седле мотоцикла. И таки к вечеру мы добрались до причала. Команда этого БГК оказалась какая-то инертная. Нам самим пришлось все барахло перетаскивать на борт. Выход в 7.00 объявил я капитану. Программа большая, а времени у нас мало. Насколько его будет мало, я еще не догадывался. И что-то плохо нам спалось в своей каюте.

   Предстояло обследовать основание высоких (20-30 метровых) клифов по обе стороны от мыса Тарханкут. А это в общей сложности маршрут километров в пятьдесят. Подобраться с берега было невозможно. Запросто можно сорваться и разбиться насмерть. Так что единственный способ их изучить - только со стороны моря на лодке. Начать с Валентином мы решили с южной части, то есть, от мыса в сторону Донузлава. И это было весьма судьбоносное решение, почему - станет понятно из дальнейшего.

   БГК вышел точно в 7.00 и не спеша потащился к мысу, который мы заметили издалека по белой башне маяка. На траверсе мыса БГК лег в дрейф, и матросы спустили нам шлюпку. До берега было с полмили, но мы уже знали, что просить капитана подойти ближе - бесполезно. Поэтому молча сели на весла.

   Приблизившись к берегу, мы почти сразу натолкнулись на крошечную, хорошо замаскированную выступами скал бухточку, в глубине которой чернел вход в пещеру. Наша маленькая шлюпка свободно прошла 25-и метровый тоннель, и мы попали в большой зал, размеры которого (наибольшая ширина 70 м и высота около 10 м) поразили. О карстовых полостях таких размеров на Тарханкуте я и не подозревал. Решил, что детально ее изучить можно будет завтра. Бегло обследовав пещеру с минимальным количеством замеров, мы поплыли дальше. По пути встретили еще пару десятков более мелких пещер и гротов, причем каждый надо было обмерить, зарисовать в полевом дневнике, обследовать на предмет субмариной разгрузки подземных вод, отобрать пробы воды и нанести на карту. По очереди мы с Валентином надевали акваланги, изучали подводные особенности дна и садились на весла.

   Увлекшись работой, забыли о времени. Опомнились только тогда, когда начало смеркаться. Пора было возвращаться на судно. Однако к вечеру разгулялась волна и перегруженная ящиками с пробами воды и аквалангами шлюпка еле двигалась. Нас начало заливать водой. Наконец на БГК догадались, что нам худо и пошли навстречу. Оказавшись на палубе, мы с Валентином поняли, как сильно устали. Без еды и отдыха проработали часов десять. БГК между тем взял курс на Донузлав.

   Привалившись к теплой переборке машинного отделения, мы блаженно пили горячий чай и жевали бутерброды, ибо вся команда уже давно поужинала, и есть оставленные холодные макароны не хотелось. Блаженство наше длилось недолго. Минут через 20 дизель стал как-то странно грохотать, и затем умолк совсем. Из машинного отделения повалил черный дым. Затем из люка вылез чумазый механик и мрачно объявил: Все, приплыли. Дизелек "гавкнулся" и починить его можно только в порту.

   То, что дизель сломался, и без него было понятно. Вопрос стоял другой - как до своего причала добраться. БГК дрейфовал. Причем заметно посвежевший ветер тащил его в открытое море. Судя по всему, на вопли радиста никто не реагировал. А может и рация барахлила. Если начнется шторм, нам несдобровать. Посудина и так уже стояла лагом к волне и ее изрядно болтало.

   Только часа через два, когда мы были уже милях в трех от берега, со стороны моря к нам стал приближаться непонятный силуэт. Вблизи разобрал, что это сравнительно небольшое судно по очертаниям напоминавшее ощетинившегося ежа. Оно было сплошь утыкано антеннами разного размера и самой причудливой формы. Как и догадался, это было судно радиоэлектронной разведки типа воздушного АВАКСа. Возиться с нашим БГК ему было просто противно, но поскольку никаких других судов поблизости не было, а нас уже уносило в нейтральные воды, ему просто приказали помочь. С кормы этого белоснежного красавца нам с матюгами кинули буксирный конец и потащили в Донузлав. Как только вошли в акваторию озера, буксирный конец на красавце тут же отдали и БГК медленно по инерции поплыл к ближайшему причалу. Разговор с капитаном был короткий. Починка дизеля займет не меньше недели, сказал он. А может и того больше. Другого БГК в Донузлаве нет и из Севастополя ради нас его перегонять не будут. Так что, дробь всем нашим работам.

   Поскольку было уже поздно, мы с Валентином улеглись спать в темной, сразу ставшей неуютной каюте. Аккумуляторы питали только стояночные огни. Настроение было поганое. Как сначала не повезло с машиной, так дальше все пошло наперекосяк. Утром мы вновь навьючили мотоцикл и отбыли в Энск.

   Казалось бы, полное фиаско нашей поездки очевидно. Однако, как позже оказалось, за этот единственный полевой день мы собрали уникальный материал. Во-первых, существенно (почти в два раза) пополнили список карстовых полостей Тарханкута, составленный ранее известным крымским ученым Ю.И.Шутовым, многие полости были закартированы нами впервые. Пустячок, но приятно. Во-вторых, эти данные по новому позволили оценить свойства карбонатных отложений Тарханкута, что нашло свое отражение в статье: "Промытость коллекторов и гидрогазохимические исследования субаквальных площадей"

   В конце лихих девяностых ко мне пришла молоденькая аспирантка из Энского университета. У неё была диссертационная тема по карстовым явлениям на Тарханкуте. Кто уж ее направил ко мне на консультацию, не знаю. Эта девица описала ряд полостей на северо-западной части побережья, совершенно забыв, что существует еще и южная. А может и не забыла. Просто доступность геологических наблюдений там много сложнее и требует специальных навыков и оборудования. Я предложил ей объединить материалы по всему побережью полуострова. В результате получилась вполне приличная совместная статья "Карстовые полости на побережье полуострова Тарханкут" И, наконец, эти материалы уже в 2013 году были включены в научное обоснование проекта заповедника "Прекрасная гавань" на Тарханкуте, которую почему-то готовил Одесский институт Экологии моря. Своих материалов у них не было, и кто-то надоумил шустрых одесситов обратиться к профессионалам, хорошо знающим особенности региона.

   Вот так можно подвести итоги исследований, на которые был потрачен один день. Причем на территории, с, казалось бы, хорошей геологической изученностью. Всего один день, который оказался продуктивней иного сезона. Вот уж действительно - пути Господни неисповедимы.

   Теперь последнее. Читая один из последних романов А.Домбровского, где он описывает мистические события на Тарханкуте и на маяке в 90-х годах, я обратил внимание на описание пещеры около маяка. Автор, конечно, знал о ее существовании, но существенно преувеличил её размеры - в пещеру свободно входила яхта - судно куда более габаритное, чем наша шлюпка. Но это роман - там возможны любые допущения. Думается, Домбровский знал об этой уникальной полости. Возможно, из моих научных публикаций. Писатель жил в Крыму долгие годы, хорошо изучил его природу и живо интересовался всякими новыми открытиями. Если допустить такое, то я некоим образом причастен к созданию этого романа. Даже если и нет, то все равно это совпадение для меня это совпадение символично.

   К самым большой неудаче этого года можно считать то, что мне не удалось попасть на 27 Геологический Конгресс проходивший в Москве. Туда отправилось все начальство, а простым смертным командировки не выписывали. Тезисы они отправили оптом, и они все где-то затерялись. Свои же я отправлял сам, и они были опубликованы в трудах конгресса. Так что из всего института были изданы только двое тезисов, а все начальство осталось с носом. Хоть какая-то справедливость восторжествовала.