Осень 1984 года. "Леонид Кобзарь"

-- ОСЕНЬ 1984 ГОДА. "ЛЕОНИД КОБЗАРЬ"

   Натурные исследования на мысе Айя были завершены, но Валентин Павкин предложил мне отправиться туда на катере своего приятеля. Катер назывался "Леонид Кобзарь". Он представлял собой довольно большую посудину, что-то вроде адмиральского катера. У него была хорошо оборудованная ходовая рубка, просторный кубрик, камбуз и даже гальюн. Плюс мощный дизельный движок, позволявший развивать приличную скорость. Этот списанный в ВМФ катер принадлежал веселому молодому парню, имя которого я, к сожалению, забыл. Будем называть его просто капитан. Капитан привел агрегаты катера в идеальный порядок, выкрасил борта шаровой краской и назвал в честь известного ему профессионального водолаза и своего учителя. Но вот что с ним делать, как и где плавать он представлял слабо. Идея послужить науке ему очень понравилась, тем более, что мы с Валентином оформили разрешение у пограничников на роботы в недоступном для него районе плавания.

   Катер стоял в бухте Донузлав. Мы с Валентином завезли туда костюмы, акваланги и прочее снаряжение. Четвертым в нашей команде был инженер Саша, недавно зачисленный в мою лабораторию. Ранним сентябрьским утром мы вышли в море, решив заправиться горючим в Евпатории. Горючим заправились, но нам тут же задробили выход в море погранцы, пришлось проторчать пару дней. Эпопею с легализацией уже имеющегося разрешения на выход в море с нами разделила сборная СССР по парусному спорту. Их тренер и в Москву звонил и скандалил. Ничего не помогло.

   Под вечер второго дня нас неожиданно выпустили в море, и мы взяли курс на Севастополь. Еще через час разыгрался шторм не очень сильный, но с высокой волной. Мореходные качества у катера были превосходные, но для того что бы держать нужный курс по компасу приходилось все время подправлять направление штурвалом. Я не сразу приноровился, хотя имел опыт рулевого. Чуть сильнее крутнешь штурвал - катер по инерции сильно отклоняется от курса. Вернуть его обратно не так просто. На малые отклонения волны его сбивают постоянно - катер рыскает. Дело это скучное и нудное. В каюте мы организовали пульку преферанса. Сдающий бежал в рубку и ждал, кто его сменит на следующей сдаче. Не обошлось, конечно, и без выпивки.

   Катер шел уже в полной темноте. Прожектор на крыше рубки пробивал темноту метров на 50 - 70. Главная же задача рулевого состояла в том, что бы точно держать курс по компасу и не прозевать поворотную бочку у входа в Северную бухту Севастополя. Желательно было так же не врезаться в эту бочку - можно было основательно изуродовать обшивку катера. Тут я понял, что такое штормовое окно. В ходовое стекло рубки было вделано круглое приспособление размером с иллюминатор. Много раз видел такие на кораблях, но не представлял, что это такое. Оказывается стекло в этом "иллюминаторе" вращается с большой скоростью, сбрасывая брызги, вылетающие из под носа катера от штормовых волн на рубку. В принципе это не брызги, а сплошной поток воды, заливающий обычное стекло. Естественно, нормальную видимость по курсу обеспечивает только штормовое окно.

   Как ни странно, несмотря на неопытность рулевых, в полной темноте мы все-таки точно вышли на эту треклятую бочку. Здоровенный стальной бак промелькнул метрах в 20 по правому борту. Никаких сигнальных огней на ней не было, это вам не речной бакен. Дальше капитан взял управление катером на себя. Обогнув мыс Херсонес, мы на полном ходу ворвались толи в Стрелецкую, толи в Камышовую бухту, в общем, ту, где расположены причалы Севастопольского яхт-клуба. Со скоростью капитан, будучи под градусом, видимо слегка погорячился. Ибо при швартовке мы поломали несколько досок причала и содрали полосу краски со скулы катера. Мы бросили причальные концы на кнехты и завалились спать.

   Утром нас ждал скандал с дежурным по яхт-клубу. Во-первых, за изуродованный причал. Во-вторых, за то, что заранее не запросили разрешение на стоянку. Конфликт удалось быстро уладить с помощью часто упоминаемой чьей-то матери, литровой бутылки водки и куска колбасы. Но, все-таки катер пришлось переставить к другому причалу и пришвартоваться к нему другим бортом. В таком положении к изуродованному причалу мы вроде бы не имели никакого отношения.

   Выход в море нам опять задробили сухопутные погранцы. Пришлось идти к руководству стражей морской границы. И тут нам несказанно повезло. Командир в чине капитана первого ранга дал добро на работы, заодно обругав сухопутного коллегу перестраховщиком. Однако на хлопоты ушел целый день.

   Следующее утро встретило нас прямо таки райской погодой. Шторма как не бывало. На море стоял полный штиль, на безоблачном небе светило по-летнему теплое солнышко. Мы вышли из бухты и стали огибать мыс Фиолент. Капитан притащил на крышу рубки пару удобных плетеных кресел. Позавтракав, мы расположились в них, сняв рубашки. И весь путь с Сашей блаженно принимали солнечные ванны, пока Валентин готовил аппараты к спуску.

   В отличие от БГК катер пошел к пещерам вплотную. Сашу оставили на борту вахтенным. Он принимал от нас с Валентином пробы воды, писал этикетки, заполнял журналы и подавал нужные приборы. Капитану мы дали акваланг и он тут же занялся обследованием пещер и подводной фотографией. Иногда он подплывал к нам и, скажу честно, в жизни не видел более счастливой физиономии. За полный световой день, презрев обед, мы успели сделать столько же, сколько в рейсе на БГК. Уже в темноте вернулись к причалу яхт-клуба, страшно уставшие, но довольные. Плотно поужинали и завалились спать, благо в кубрике было как раз четыре диванчика - койки. На следующее утро появился начальник яхтклуба с требованием немедленно покинуть причал. Мы не особенно сопротивлялись. Работа была сделана. Скандалить не хотелось, да и бесполезно это было - от чинуши бутылкой водки не отделаешься. Он ждал крупной взятки. Пришлось послать его куда подальше, помянув его ближайших и дальних родственников. Однако настроение это не испортило.

   Через полчаса опять были в море. Курс - Донузав. У нас, конечно с собой было. Кресла были удобные, на камбузе готовился праздничный обед. Солнышко нас исправно грело. При такой видимости поворотную бочку мы увидели за милю и, сделав лихой поворот, взяли курс на Донузлав