Лето 1983 года

-- ЛЕТО 1983 ГОДА

  Второй сезон изучения субмариной разгрузки пришлось целиком посвятить береговым работам. Надо было изучить условия формирования подземного стока на склонах г. Ай-Петри, в Байдарской и Варнаутской котловинах, урочище Кокия Бель, горном массиве Кушкая. Все лето я болтался по этим местам. Отбирал пробы воды из родников и скважин, пытался определить конфигурацию зеркала подземных вод, то есть уклоны и направление движения подземных вод. Оценить степень прокарстованности толщи верхнеюрских известняков, слагающих верхнюю часть геологического разреза. Работы было невпроворот.

А весь полевой отряд - я, неизменный водитель Гена, 14 летняя дочь, которая была на каникулах и студентка практикантка Ирина. Много времени отнимали гидрохимические наблюдения. Мне хотелось узнать, как меняется химический состав подземных вод в процессе их миграции от области питания (Ай-Петринская яйла) до момента субмариной разгрузки в районе м. Айя. Такой задачи никто из местных гидрогеологов ещё не ставил, и работы выполнялись впервые. Нестойкие химические компоненты надо было определять на месте. Для этого разворачивалась полевая гидрохимическая лаборатория. Особенно долго приходилось определять концентрации растворенных газов. Пробы надо было титровать, а гидрохимики знают, что процесс это долгий и нудный. Полный химический анализ определялся в лаборатории института, куда надо было регулярно доставлять пробы.

   Для определения суточных вариаций химического состава и температуры я облюбовал небольшой родник у тропы, ведущей из Варнаутской котловины к морю и далее по пляжу к Балаклаве. Родник располагался примерно на полпути к берегу моря, и я условно назвал его "Оксфорд", так как где-то здесь была граница оксфордских и титонских отложений верхней юры.

   Тропа шла через перевал и была весьма узкой, крутой, проехать по ней на машине было нереально. Если пробираться пешком, то в некоторых местах приходилось преодолевать отвесные уступы. Но ниже родника шла какая-то вполне приличная грунтовая дорога, не обозначенная на карте. Как на нее попасть было непонятно. В севастопольском лесхозе мне посоветовали обратиться к леснику, жившему в деревушке Резервное. Имея бумагу от лесхоза, я легко уговорил лесника показать подъезд к роднику. Подъезд оказался полосой препятствий с экстремальными условиями. Вообще то, это была обычная противопожарная просека с пнями, камнями и дикими уклонами. Лесник бодро карабкался впереди, показывая дорогу. А за ним на первой передаче жутко кренясь, полз грузовик. Как Гена вообще сумел провести по ней тяжелую машину - до сих пор для меня загадка. В конечном итоге мы пробрались к роднику и остановились в рощице реликтовых сосен Станкевича. Место было чудное. Горный воздух, насыщенный запахами сосновой смолы и хвои - сплошной целебный нектар. По утрам нас будили шустрые белки, кидавшие шишки на брезент палатки. Казалось бы курорт. Однако трехсуточный режим дался нам с большим трудом. Каждые два часа надо было измерять дебит источника, температуру воды и проводить химические анализы. Девочки мои, особенно студентка Ирина, совсем скисли. Вдобавок она еще и приболела какой то хворью, но мне об этом ничего не говорила. Надо было убираться с этого райского места. Вопрос как? Пробираться опять по этой просеке - искушать судьбу. Перевернутся вверх колесами, на ней ничего не стоило. Тогда мы решили ехать по той необозначенной на карте дороге, авось куда-нибудь да выведет. Она и вывела нас прямо в воинскую часть с ракетными установками. Появление в центре части непонятного грузовика повергло боевое охранение в ступор. Нас задержали уже у самых ворот на выезде. Ошалелый командир все допытывался у меня, как мы попали на эту дорогу. Объяснил, что по просеке. Но это невозможно, верещал командир, там ни одна машина пройти не может! Мы проверяли! Пришлось сказать ему, что хреново проверяли, вот мой водитель ас сумел же проехать. В кузове была своя паника. Алиса перед самой остановкой сняла купальник - решила переодеться. Не знаю, что было бы, если бы какой-то солдат открыл заднюю дверь и обнаружил там полуголых девиц. Вот они и сидели там молча и тихо, как мышки Часа через два нас отпустили. Просто открыли ворота, и мы выехали на прекрасную асфальтированную дорогу. Может потом в этой секретной части и грянул скандал, но нас это не касалось.

   Добраться до некоторых других, важных для меня точек наблюдений тоже было далеко не просто. Например, кошмарная дорога вела к источникам в районе перевала Бечку, рядом с которыми находился домик другого лесника.

   До войны там располагалась небольшая деревушка, но во время войны ее сожгли каратели, а всех жителей расстреляли. Добротный дом лесника оброс немалым хозяйством. Лесник и его жена держали две коровы, несколько свиней, бычков на откорм, кур, индюков. Кормовой базой для всей этой живности служили вновь возделанные огороды сожженной деревни. Часть продукции они продавали, но большую часть оправляли детям и внукам в город. Вкалывали они конечно с утра до ночи, но зато семья жила в достатке. Занятное зрелище представляли индюки и индюшки. Днем они свободно бродили вокруг дома (ни воров, ни хищников вокруг не было), а вечером собирались у дома. В качестве насеста они выбрали небольшое деревце. Ветки его гнулись от тяжелых птиц. С наклоненных веток индюки срывались и падали на землю. Тут же пытались забраться опять на дерево, попутно сталкивая сородичей. Возня эта и гвалт продолжались всю ночь. Рядом стояли такие же деревца, но индюкам непременно надо было забраться всем именно на это.

   За вечерним чаем, Лесник рассказал нам такую историю. На огород, где он выращивал картошку, повадился приходить дикий кабан. Перепахивал его как бульдозер, начисто уничтожая урожай. Лесник решил его подстрелить и подкараулил в паре километров от кордона. Однако первым выстрелом он только ранил животное, и кабан бросился в атаку. Лесник, забыв про ружье, успел забраться на дерево. Просидеть на нем пришлось более суток. Зверюга караулила его внизу и жаждала мести. В общем, так и ушел от меня подранок, добить его я не сумел - закончил лесник свою повесть.

   На следующий день, я с утра занялся опробованием источников. Угощение лесника видимо не пошло мне впрок - отвык от жирной домашней пищи. Надо было срочно искать туалет. В качестве такового я облюбовал небольшой выступ скалы на крохотной полянке, окруженной густыми и колючими терновыми кустами. В самый ответственный момент в кустах раздался какой-то треск и пяти метрах от меня из листвы высунулась свирепая свиная морда. Подранок! - мелькнула мысль, и стал готовиться к неминуемой смерти. Бежать от него, с такого старта нечего было и думать. До чего же позорная будет смерть - труп со спущенными штанами и весь в дерьме. Эти секунды показались мне вечностью. Кусты опять затрещали, и на полянку вышел вполне домашний кабан, хрюкнул и пошел мимо по своим свинячим делам. Вытер со лба холодный пот и подумал, что все я сумел сделать вовремя. Черти бы побрали этого лесника со страшилками. Просто его домашние свиньи свободно шлялись по лесу, поедая желуди, травку и прочие дары леса. Это был последний аккорд уходящего лета.