Первые дни после нашего приезда в Красноярск камеру нашу держали запертой. Но потом, когда прибыли административные, мы часто проводили все время вместе, и только на ночь запирали нас опять по нашим камерам.
Мне так живо, живо воскресает теперь в памяти коридор красноярской тюрьмы и эта шумливая, веселая молодежь, снующая взад и вперед по коридору и по камерам. Слышится смех, разговоры. Одни горячатся и спорят по каким-то вопросам, другие тихо беседуют, вспоминают о чем-то. Какое движение и шум! Молодые одушевленные лица совсем не гармонируют ни с серыми арестантскими халатами, болтающимися на их плечах, ни с железными решетками, вделанными в окнах коридора. Возле стеклянных дверей в коридоре стоит ключник, а за дверьми часовой, и оба улыбаются. Дверь эта отделяет наш коридор (наше отделение) от остальной тюрьмы, и потому она всегда заперта. На угрюмых лицах ключника и часового, смотрящих через стеклянную дверь, играет улыбка. По роду службы они должны иметь важный и угрюмый вид, но не могут удержаться, глядя на веселые кучки молодежи, проходящей взад и вперед мимо них.
Что думают в эту минуту ключник и часовой, трудно угадать. Но несомненно, что обоим им здесь весело стоять, несравненно веселее, чем в других отделениях тюрьмы.
Да, шумно текла жизнь в красноярском тюремном замке, хотя многим уже в ту минуту заглядывала смерть из-за спины. Так короткое время спустя административно ссыльная Патруева отравилась спичками в Енисейске, куда была отправлена на поселение из красноярской тюрьмы. Я помню ее хорошо: это была молоденькая (почти ребенок), хорошенькая девушка. В ее круглых серых глазах выражалось так много детской доверчивости, что достаточно было на них посмотреть один раз, чтобы почувствовать к ней симпатию и жалость. Она была такая живая и веселая... Белые зубы часто сверкали из-за ее пухлых губок, делая ее похожей на зверька из породы грызунов.
Мы прозвали ее Тушканчиком. Патруева была самая молоденькая в камере (где сидели женщины), до того молоденькая, что нуждалась еще в материнской ласке; по крайней мере, видимо, ей очень нравилось находиться под опекой и покровительством каторжанки Марии Ковалевской, бывшей значительно старше ее. Что было поводом ссылки ее в Сибирь, не знаю, как не знаю и причины, вызвавшей ее самоубийство. Бедный Тушканчик! За что тебя загубило русское правительство?
За время моего пребывания в красноярской тюрьме, насколько могу припомнить, из Томска успели прибыть по этапу две партии административных. Само собой разумеется, что, познакомившись с порядками этапного путешествия, административные, когда прибыли в Красноярск, не замедлили поделиться с нами, каторжанами, своими сведениями.
В это-то время после обстоятельного ознакомления с условиями этапного путешествия у меня впервые родилась мысль бежать при посредстве "сменки".
Нужно сказать, что я был отчасти и раньше знаком с тем, что такое "сменка". Во время этапного путешествия конвойные солдаты с офицерами переменяются через всякие два дня, и арестанты, пользуясь тем, что их не знают в лицо, меняются друг с другом (иногда за самое ничтожное вознаграждение) своими именами, а вместе с тем, конечно, и приговорами, к которому всякий из них присужден; поселенец принимает на себя имя каторжанина и идет вместо него в рудники, а тот, с другой стороны, выходит на поселение где-либо в Енисейской или Иркутской губернии и становится вольным человеком.
Такого-то рода "сменку" задумал и я осуществить во время дороги в Иркутск, куда, как нам было известно, должны были отправить нас этапным порядком.
Свободное копирование
