Для организации работ луганского отряда мы с доктором Шульцем и заведующим эпидемическим подотделом Нар-комздрава Украины доктором Ульяновым прибыли 12 июня в город Луганск. В наше распоряжение предоставили помещение дезинфекционной станции. На следующий же вечер я выступил в летнем театре Ботанического сада с публичной лекцией: «Какой вред причиняют глисты человеку».
Это первое выступление вселило в нас надежду, что работа экспедиции найдет широкий отклик среди тех, ради кого мы прибыли в Донбасс. В летнем саду было довольно много народу, и на лекцию собрались охотно, слушали очень внимательно, а после лекции меня просто засыпали вопросами. Я должен сознаться, что не ожидал встретить здесь такую активность слушателей.
С этого дня мы развернули широкую массово-просветительную работу, которую проводили все члены экспедиции.
Нигде не начиналась работа, ни одна шахта не вовлекалась в обследование прежде, чем там не была бы прочитана для рабочих лекция о роли гельминтов как болезнетворного фактора и о цели производимых обследований.
После бесед рабочие всегда задавали много вопросов, регистрация желающих быть обследованными шла усиленным темпом либо тут же, либо в лаборатории экспедиции.
Нас поражали деловитость и сознательность шахтеров. Бывали случаи, когда рабочий, скептически относившийся к врачебной помощи и экспедиционным начинаниям, после разговора сам начинал агитировать в пользу обследования. Шахткомы часто сами просили нас прочесть лекции. Мы выступали, случалось, в самой шахте. Свою роль сыграли самодельные плакаты и афиши, призывавшие шахтеров содействовать успеху экспедиции.
Мы выступали не только на специальных собраниях, посвященных работе экспедиции, но и на совещаниях по другим вопросам, и, ожидая своей очереди для выступления, были свидетелями очень интересных разговоров.
В то время в Китае разгоралось революционное движение, шли забастовки рабочих, участились стычки между демонстрантами-рабочими и полицией. В Китае высадились отряды англичан, американцев и итальянцев для подавления революционных выступлений. Шахтеры выступали в защиту китайского народа, отчисляли в пользу бастовавших китайских рабочих часть своего заработка, хотя сами жили тогда неважно: разруха еще давала себя знать.
Международная обстановка была сложной. На польской границе гремели провокационные выстрелы, империалистические страны грозили финансовой блокадой, ухудшением условий кредита и даже полным разрывом торговых отношений с нашей страной. Народ понимал, что Родине приходится рассчитывать только на свои собственные силы. На рабочих собраниях говорили о том, что уже не далеко то время, когда наша промышленность и сельское хозяйство перешагнут довоенный уровень развития, что это время надо приближать ударным трудом. Говорилось о предполагаемом выпуске специального займа восстановления хозяйства. Заработки у шахтеров были тогда невелики, жили они скученно, не хватало одежды и обуви. Но все понимали, что заем нужен для восстановления хозяйства, и выступали за заем.
В тот год в Донбассе еще бездействовали некоторые заводы, были мертвыми заброшенные шахты. Но наиболее важные заводы вступали в строй, и вот об этих предприятиях шли обычно оживленные разговоры на рабочих собраниях. При нас говорили о пуске завода «Дюмо» — Донецко-Юрьевского металлургического завода. Предприятие в годы разрухи закрыли, но рабочие сохранили его: все машины зашили досками, смазали, чтобы не заржавели. Рабочие не получали зарплаты, но основная масса их не разъехалась, ждала, когда завод вновь вступит в строй. А пока были заняты всего несколько десятков человек — ремонтировали детали машин, следили за электрической станцией. И пришло время: комиссия Главметалла решила пустить завод. На собраниях шахтеры говорили, что в стране безработица, есть она и в Донбассе, а завод «Дюмо» дал работу 5 тысячам человек. Шахтеры с радостью сообщали:
— Заводы пускают! А заводам нужен уголек. За шахты теперь возьмутся. Дела у нас пойдут!
Ныне, когда действуют мощнейшие в мире электростанции, план электрификации Донбасса, который горячо обсуждался в 1925 году, кажется не таким уж значительным. Тогда же он встречался с огромным энтузиазмом. Почти на каждой шахте, на всех собраниях говорили об этом плане. Должны были строить три электростанции: Бело-Калит-венскую (в Шахтинском округе), Штеровскую и Изюм-скую — каждую мощностью от 60 тысяч до 100 тысяч киловатт.
И вот после горячих речей об электрификации Донбасса выступали мы и говорили о задачах нашей экспедиции, об оздоровлении населения Донбасса. Речи наши не звучали диссонансом. Слушали обычно очень серьезно и воспринимали цель экспедиции как борьбу за новый быт. Так и говорили: «В новую жизнь паразитов с собой не возьмем» — и решали отнестись к обследованию как к государственному делу, важному для шахтеров.
Все, что появлялось тогда нового в жизни, воспринималось как очень важное и нужное, как наше большое достижение — и пуск завода, и строительство электростанций, и открытие ночного санатория для рабочих в большом прекрасном доме, на котором до революции висела табличка «Предводитель дворянства Ильенко», и работа нашей экспедиции и т. д.
Незадолго до нашего прибытия в Донбасс туда приезжала делегация рабочих из Англии, а во время нашей работы — рабочие из Германии. Мы видели: шахтеры встречали гостей с открытым сердцем, искренне хотели показать всю правду нашей жизни «братьям рабочим, которым буржуазия задуривает голову».
Шахтеры прекрасно понимали, что у нас еще очень много неустроенного, и бедны мы еще, но они хотели, чтобы гости поняли сущность происходящих перемен, то основное, что полностью перевернуло всю жизнь, чтобы гости увидели и поняли: в Советской России все делается для рабочего человека. Говоря о новой жизни, шахтер обязательно напоминал о шестичасовом рабочем дне для тех, кто трудится под землей (при царизме работали по 12 часов), о пневматических молотках, врубовых машинах, которые идут в Донбасс. На крупных шахтах уже появились новые машины, и эта весть молнией облетела угольный край.
Тяжелая профессия саночника еще бытовала на шахтах, но поговаривали уже о конвейере, появились первые электровозы. Особо шахтеры гордились охраной труда. Ведь раньше этого не было. Еще многие шахтеры жили в тесноте, но жилищное строительство развертывалось по всему Донбассу. И об этом любили говорить гостям шахтеры, хотя на своих собраниях ругали начальство за отсутствие мест в общежитиях, за низкие темпы строительных работ. Много говорили и о кооперативном строительстве: очень нравилось, что банки производили кредитование местного жилищного строительства.
Всем этим приметам новой жизни мы, члены экспедиции, бурно радовались и работали с утроенной энергией.
Свободное копирование
