…Дорога до порта неожиданно оказалась длинной и растянулась в добрых сорок пять минут езды на автобусе. На пути встречались такие же мрачные картины, как и весь этот город: баран, жующий кору от деревьев за неимением другой еды, соколенок, безуспешно охотившийся за скворцами… И вот, наконец, сам порт. В одиннадцать часов на Соловки отходил пароходик «Лермонтов», до отплытия оставалось еще двадцать минут. Мы с командором заглянули в ближайший магазин посмотреть, нет ли там чего. Но ничего не было, не говоря уже о том, что и куревом местные мужики бедствовали и с вожделением посматривали на нашу «Шипку». Мы были щедры и выделили на всех пару сигарет. Так ни с чем и вернулись на пароход, где остальные уже занимались изготовлением дорожных бутербродов.
Но когда до команды «по местам стоять, с якоря сниматься!» оставались какие-то минуты, в подпалубном помещении появился щеголеватый лейтенант в сопровождении старшины и солдата. У всех троих зеленые околыши на фуражках. Пограничный патруль, проверка документов.
Мы, конечно, никак не ожидали подобного визита, за время странствий совсем забыли о том, что существуют две системы, границы между государствами, визы и прочая подобная чепуха. Теперь за это едва не поплатились.
Ретивые погранцы приступили к проверке. Пассажиров на пароходе было немного, и скоро очередь дошла до нас. Но не все из нас могли удостоверить свою личность, в числе «беспачпортных» оказались Галина, Славка и Алена. Но если у последней случайно нашелся потрепанный студбилет КИСИ, где было указано, что «рок вступу 1984-й», то у остальной двоицы и того не было. И если Галку, притихшую и затаившуюся, как мышка, пограничники попросту не заметили, то Славкина заросшая бородищей физиономия сразу бросалась в глаза: если не шпион, то во всяком случае контрабандист, не иначе. Лейтенант хотел было дернуть его за бороду, чтобы проверить, не фальшивая ли она, и уже поплевал для этого на руки, но тут мы всем скопом – мы-то уже доказали стражам границы свою лояльность – кинулись на защиту нашего боевого товарища. Стали наперебой убеждать лейтенанта, что он признаёт себя виновным в том, что фамилию имеет Мирошниченко, а зовут его Славик, а можно и Стасик, поскольку полное имя Станислав, а больше он ни в чем и не виноват, к тому же он хороший производственник и вообще больше никогда не будет. В заключение все поклялись не спускать с него глаз, а при малейшей попытке подозреваемого перейти (переплыть, переползти) границу тут же сообщить по месту жительства, а также лично ему, лейтенанту. На том и порешили. А в это время провинившийся, бледный как мел, совсем лишился дара речи и только хлопал глазами.
Так пограничники едва не вернули наш отряд к первоначальному числу участников, вырвав из наших рядов Славу Мирошниченко. Но мы его отстояли.
После отбития атаки все занялись бутербродами, а нашему другу кусок в горло не лез. Но это не помешало ему написать стишь на заданные еще на Святухе рифмы для сегодняшнего праздничного вечера по случаю нашего пришествия на Соловки. Этим же занялись и остальные. Чтобы скоротать время, девушки исхитрились коллективно написать целых два варианта. А командор в одиночку сочинил два стиха, на то он и командор. Решили сразу их не зачитывать, а отложить до вечера. Правда, при определении праздничной темы опять вышли небольшие споры: первоначальный вариант «ЗдорОво, Соловки!» был отвергнут, как слишком фамильярный, и в результате столковались на «А вот и мы!»
Свободное копирование
