Полтора последних года жизни отца прошли в работе над фильмом о победе советской дипломатии на конференции в Генуе. Переработка литературного сценария в режиссёрский, тяжелейшие съёмки на натуре – масштабные массовые сцены гражданской войны, с участием конницы и пиротехники и сотен людей. Съёмки массовых сцен в павильоне, где температура от работающих осветительных приборов порой достигала 40 градусов по Цельсию. Напряженный период монтажа, когда работа идет по 12 часов с крошечными перерывами. Процесс монтажа картины — один из самых увлекательных и нервных этапов для режиссёра. Один из самых трудоёмких. Перед тем, как войти в монтажную, режиссёр долгие часы просиживает в просмотровой, выбирая дубли, которые возьмёт в картину. Иногда это десятки вариантов. Крайне редко бывает, когда какой-то из них удовлетворяет режиссёра полностью. В одном дубле лучше сыграл один актёр, а другой сыграл чуть хуже. В другом дубле не нравится взгляд актрисы, в третьем мало пластики в движении. Но наконец, решение найдено. Эпизод в воображении режиссёра получает своё оформление. И начинается процесс черновой сборки. Почему черновой — потому что первый вариант монтируется на той копии, которую специально для этой цели отпечатали с негатива киноплёнки. Сначала, на заре кинопроизводства, монтировали негатив, но в процессе монтажа он иногда приходил в негодность. Тогда для рабочей копии стали печатать позитив. Меня очень смешит, что в современном русском языке эти чисто технические понятия — негатив и позитив– используются как определения света и тьмы в человеческой жизни. «От нее исходит сплошной негатив» или «Я настроен позитивно». Что касается меня, я эти выражения никогда не употребляю.
В монтажном цехе киностудии в те далёкие времена, о которых я пишу, обычно остро пахло специальным клеем для плёнки. Процесс склеивания был не быстрым. На монтажном столе обычно лежал ворох разрезанной плёнки, которую просматривал режиссёр. Для создания художественных образов с помощью монтажа режиссер определял количество кадров того куска плёнки, который нужно было приклеить к другому куску, чтобы соединить два разных плана. Сам этот процесс захватывает режиссера целиком. На пять кадров больше — получилось длинновато. На два кадра меньше — коротковато. Наконец, нужный размер определен. Теперь дело за монтажницами. Надо сказать, что до внедрения современных технологий работа монтажниц была сущим адом. Работать приходилось с целлулоидной плёнкой, которая долго склеивалась. Сначала монтажницы зачищали обычной примитивной опасной бритвой концы кусков плёнки, потом кисточкой мазали клеем эти зачищенные места, соединяли их и вставляли склейку для прочной фиксации в специальное маленькое устройство — склеечный пресс. После нажатия ручки пресса нужно было немного подождать. Всё, склеили. И так целых 12 часов. Обычная смена монтажа. Конец дня. Все устали. Режиссёр говорит монтажёру — давайте посмотрим, что у нас получилось. Смотрит. Думает. Недоволен. Нет, говорит, надо всё переделать. А–а–а!!! Это означает, что прежние склейки разрезаются, отрезанные кадры снова приклеиваются, и процесс начинается заново. Но иначе нельзя. Из вороха пленки в итоге создается мощный ритмичный поток, в котором воплощен замысел режиссёра. Не буду вдаваться в другие многочисленные профессиональные подробности. Я и так разбираю процесс столь тщательно, чтобы дать читателю представление о том, с чем столкнется непрофессионал, литературный работник, если он вздумает самостоятельно приняться за монтаж художественного фильма из отснятого материала. Разумеется, он ощутит жуткую беспомощность.
Свободное копирование
