На другой день нас возили в Беверли Хиллс, туда, где в роскошных виллах живут мировые знаменитости. Городишко чем-то напомнил Юрмалу.
В уличных кафе сидят длинноногие блондинки. О! Да это же русские девушки! И каким только ветром их сюда занесло! Знакомимся. Ясно, победительницы наших доморощенных конкурсов красоты, выпускницы школ фотомоделей. Одна из первых в России подобных школ принадлежала жене того самого певца, который сочинил трогательную историю про поручика и корнета. На самом деле, девчонок готовят не для дефиле по подиуму, а для эскорт-услуг. Блондинки, как по команде, встают из–за стола. Им навстречу движется толстый мужчина в светлом костюме, который небрежным жестом предлагает красоткам сесть в его здоровенное средство передвижения.
А наша сопровождающая, генеральный директор одной из голливудских рекламных компаний, американка французского происхождения Симона ведет группу по главной улице к океану. Космонавт просится зайти в ближайший бутик. Симона отговаривает: здесь ужасно дорого, лучше шопинговать в Лос-Анджелесе. Но космонавт с помощницей президента всё же отрываются от делегации и ныряют под полосатый тент магазина. Мы ждем их в кафе под зонтиками битых полчаса, и тянем минеральную воду из высоких бокалов, которые почему-то называются «старомодными». Водичка стоит столько же, сколько завтрак в сетевом ресторане. Наконец, обе дамы появляются в сопровождении служащего, который несет за ними пакеты. Боже, они скупили полмагазина! Космонавт говорит мне:– Зря ты не пошла. Их дороговизна в полтора раза ниже московских цен. Это при том, что здешние звезды имеют миллионные гонорары.
На пляже мало народу. Буквально единицы. Но в кафе знакомимся с коллегой. Она тоже работает на телевидении. Мир тесен. Меняемся впечатлениями о своей работе. Девушка говорит: –Ты что, какая свобода слова? Всё решает руководство. Что, о ком и как. Говорят, что это у вас в России полная свобода для журналистов. Мечтаю побывать в Москве.
Мы меняемся телефонами. У меня до сих пор в письменном столе лежит записка американки. Кто знает, где она теперь, и побывала ли в Москве.
Возвращаемся к подземной стоянке, где стоит наш автомобиль. Но что это? Всюду полиция с собаками, стоит оцепление, в воздухе пахнет гарью. Симона наводит справки и выясняет, что в наше отсутствие здесь произошёл взрыв. Возвращаемся домой на другой машине, которую приходится взять напрокат.
На обратном пути, коротая время в аэропорту, нахожу на своем кресле русскую газету с фотографиями голливудских звёзд. Смотрю выходные данные. Главный редактор Сергей Рахлин. Рижский журналист, который пригласил меня на работу в мою первую газету. Как жаль, что эта газета не попалась мне раньше. Непременно бы позвонила бывшему соотечественнику.
Назад в Москву летим с гандбольной командой девушек-юниоров. С ними высокое руководство из Федерации спорта. Один из этих руководителей сидит в самолете рядом со мной. Мы опять в бизнес–классе, юниорки – в экономическом. К моему соседу то и дело подходит капитан команды, решительная особа лет шестнадцати. Девушка с тоской наблюдает, как понижается уровень виски в трёхлитровой бутыли, и как наливаются багровым румянцем щеки чиновника. После посадки в Москве капитан приводит в наш салон восемь девчонок из команды, и они, как муравьи, с трудом выволакивают это пьяное бревно по трапу.
Разъезжаемся, вместо прощания произнося, как пароль: «Ну и провинция же этот Голливуд!»
Через месяц получаю письмо от Симоны. Она приглашает меня к себе в фирму на должность консультанта по России. Очень милая женщина, все они мне понравились, и она, и Пегги, и Клаус, и остальные функционеры этой мистической общественной организации.
Надо подумать. Я уже точно решила, что уйду со своей прежней работы.
Свободное копирование
