Наконец, прибыла ожидаемая из Петербурга помощь. Назначенный начальствовать десантным войском барон фон дер Пален был лифляндец, облеченный потом в графское достоинство; о нем буду я иметь случай говорить после. В один день, призвав меня к себе, он сказал: "Примите в ведение ваше галеоты, прибывшие с осадной артиллерией; завтрашний день после зоревого выстрела чрез полчаса последует другой, по которому должны вы будете немедленно сняться с якоря и идти к островам, на которые проводит вас присланный к вам морской офицер. Там устроены уже несколько батарей, и пристани готовы; вам останется только поставить на оные находящиеся на галеотах пушки, и вы будете действовать брантскугелями и калеными ядрами во фланге неприятельского флота. Желаю вам счастливого успеха и надеюсь, что вы будете иметь честь истребить оный". И я поехал к галеотам. Весь тот день и большую часть ночи провел в осматривании орудий и в приготовлении способов к скорейшей выгрузке оных.
Утомясь от сего занятия, заснул я, не раздеваясь, на палубе одного большого галеота. Выстрел зоревой пушки разбудил меня, но, в ожидании другого, я опять заснул, как вдруг разбужен я был великими криками: "Виват!", "Ура!" Сии крики раздались и на моем галеоте. Я проснулся, протирая глаза и сам себе не верю, видя множество мелких шведских судов, на которых сидели шведские офицера, матросы и солдаты; они плавали между судов наших и кричали с знаком радости: "Виват, камерад!", а наши кричали "Ура!"... Удивленный сим, сказал я поручику моему: "Поезжайте на яхту принца и узнайте, что сие значит?" И хотя впрочем не трудно было понять, но я мыслил еще надвое: или мир, или только перемирие заключено со шведами. Поручик поехал, возвратился скоро и привез следующее известие: в самую полночь на передовые посты наши прибыла шведская шлюпка под белым флагом, на которой находился шведский адмирал. Он, явясь к первому офицеру, требовал, чтоб тот велел проводить его к принцу Нассау. Офицер, следуя военным правилам, завязал ему глаза, дал свой ялик и, посадя его в оный, отправил к принцу. По прибытии же на его яхту просил он позволить ему говорить с принцем. Он вышел на палубу, а адмирал, услыша его голос, еще с завязанными глазами, бросился к нему, начал его обнимать, говоря: "Поздравляю, любезный принц! Поздравляю вас!" -- надобно было видеть, как принц вырывался из объятий его, и первое -- велел развязать ему глаза. Тогда адмирал, вынув запечатанный пакет, отдал принцу, и они оба пошли в каюту. Чрез несколько минут велел объявить принц, что Екатерина II заключила мир с королем шведским, и по просьбе адмирала позволил он приготовленным уже невооруженным судам прибыть в наш флот.
Екатерина заключила мир сей без посредства министров обеих сторон, чрез взаимную переписку с королем, и прежде всех его о том уведомила. И так кончилась сия шведская война без всякой выгоды для России. Границы наши остались в прежнем положении, шведский корабельный флот в продолжении сей войны был почти совсем уничтожен; в замену того претерпел большой урон наш гребной флот. Мы возвратились все в Фридрихсгам, а оттуда прибыл я пока с ротою моей в Петербург.
Итак, расстался я с службою на море, сделав две кампании.
Свободное копирование
