В конце 1976 года у нас появился новый сотрудник, оказавший существенное влияние на последующую мою карьеру. Это был Николай Грибин, направленный в копенгагенскую резидентуру, чтобы служить под моим началом. Многосторонняя натура — в значительной мере сын своего времени, — стройный, темноволосый и красивый, он носил аккуратные, элегантные усы, которые очень ему шли. Типичный приспособленец и карьерист, он не был лишен достоинств: помимо привлекательной внешности, он обладал приятным мягким голосом и, аккомпанируя себе на гитаре, чудесно исполнял старинные романсы и современные русские баллады. Жена его была ему под стать. Она слыла прекрасной кулинаркой, что всегда высоко ценилось у русских. В посольстве не было ей равных, что позволило ее супругу заслужить славу гостеприимного, хлебосольного хозяина. Приемы, которые устраивала эта пара, в немалой степени содействовали его продвижению по службе. Однако сам Грибин, заботясь о своем здоровье, проявлял во время подобных застолий завидную умеренность в еде и питье, а если и позволял себе выпить чего-нибудь, то лишь самую малость белого вина.
Его карьера была ознаменована головокружительным взлетом, начавшимся вскоре после того, как он завербовал придерживавшегося левых взглядов бородатого датского фотографа Якоба Хольдта, который в прошлом работал в Соединенных Штатах и специализировался на съемках трущоб и наркоманов, представляя их как истинное лицо современной Америки. Работы Хольдта неоднократно демонстрировались на выставках и воспроизводились в различных изданиях. Грибин буквально впился в него мертвой хваткой и не отставал от него, пока не добился своего. А затем, набравшись наглости, доложил в Центр, будто все без исключения фотографии Хольдта — результат неустанной деятельности сотрудников КГБ, нацеленной, в частности, на сокрушение Соединенных Штатов. Центр заглотнул эту наживку и, приняв слова Грибина на веру, высоко ценил его.
Отойдя затем от оперативной деятельности, он стал заниматься исключительно административной работой и, составляя отчеты, не жалел красок, чтобы порадовать московское начальство. Он досконально изучил привычки и пристрастия вышестоящих лиц и всякий раз, приезжая домой в отпуск, преподносил им в подарок именно то, чего те больше всего желали: одному — очки, другому — какую-нибудь электронику, третьему — книги, четвертому — лекарства, пятому — порнографические видеофильмы. Кроме того, он усердно писал всем им письма, серьезные по своему содержанию, не слишком длинные и не слишком короткие, которые имели целью и засвидетельствовать уважение своим адресатам, и продемонстрировать собственное трудолюбие.
Впоследствии он стал резидентом в Копенгагене и, пребывая в этой должности, также зарекомендовал себя с наилучшей стороны. Он не только успешно руководил работой вверенного ему участка, но и устраивал у себя дома роскошные приемы. Начальство считало его славным парнем, и он, стремительно продвигаясь по служебной лестнице, в конце концов обогнал меня и стал в 1984 году главой 3-го отдела Первого главного управления.
Свободное копирование
