1916
46 лет
Встреча с Россовым
15 февраля 1916 г. Я давно хотел повидаться с Россовым, трагиком, с тем Россовым, с которым я был знаком в Воронеже, будучи гимназистом 5 или 6 класса. В то время я жил у покойного дяди Володи, а Россов, занимавшийся в канцелярии губернского правления, жил на том же дворе во флигеле вместе с сестрою. Жил очень скромно и, кажется, нуждался.
Страсть е театру заставила его работать над собою и готовиться к сцене. Преодолеть эту задачу ему было труднее, чем кому-либо другому, так как он заикался. Но странное дело: когда он вел обыкновенный разговор, не волнуясь, то сильно заикался, но если читал заученные монологи, например, "Скупого Рыцаря" и другие, то заиканья совершенно не было.
Я с ним часто встречался и симпатизировал ему. У меня была тогда полная уверенность, что он добьется своей цели.
Однажды в присутствии дяди, в его квартире, он прочел монолог из стихотворения "Граф сумасшедший", кажется, своего сочинения, и с таким подъемом, что дядя отнесся к его дарованию сочувственно.
По окончании гимназии, я потерял его из вида.
Одно время слышал от брата Коли, жившего в Тамбове, что он встретился с Россовым в Тамбове и узнал в нем того самого заику Пашутина (по сцене Россова), которого я знал в Воронеже. Этот Пашутин, выдвинутый Савиною, стал уже известным и получал от публики венки и другие подарки.
На нашей западной окраине он никогда не гастролировал, и потому я потерял надежду когда-либо увидеть его.
В Москве мне, наконец, удалось столкнуться с ним.
Я прочем в Московской газете, что Россов выступает гастролёром в Сергиевском народном доме, и поспешил купить билет. Россов должен был выступить в пьесе "Скупой Рыцарь".
Публика заполнила весь зрительный зал. Я с нетерпением ждал поднятия занавеса. Едва он поднялся, я весь превратился во внимание и слух.
Россов вышел на сцену, и я узнал его по голосу. Теперь этот голос был мужественнее, громче, дикция чище. Сквозь старческий грим невозможно было рассмотреть черты лица, но высокий рост был такой, как у Пашутина, напоминала его и походка.
Когда занавес опустился, раздались аплодисменты, но не шаляпинские, а довольно сдержанные. Россов вышел и поклонился. Вторые аплодисменты вышли слабее.
Ход в уборную был близко, и я юркнул туда. Туда же пошли и две девицы, по-видимому, близкие к театральному миру. Я спросил их:
-- Можно мне повидать Россова? Я старый его знакомый.
-- Можно, -- охотно отозвались девицы. -- Он сейчас будет проходить.
-- Я лучше подожду, пока он разгримируется.
-- А вот и он, -- сказала одна из них.
В это время проходил мимо "Скупой Рыцарь". Ему, вероятно, девицы что-то сказали обо мне, так как он, проходя мимо приветливо подал руку, как старому знакомому, хотя я и не успел объяснить, кто я такой, назвал только свою фамилию.
Он пригласил меня в уборную.
-- Я подожду в коридоре, пока вы разденетесь, -- сказал я.
-- Ничего, -- ничего, -- оставайтесь здесь.
Я остался и жадно всматривался в лицо Россова. Сквозь грим узнал светлые глаза, мелкие зубы. И также заикался он хотя и значительно меньше.
Мое открытие, что я не ошибся, меня порадовало.
Я пытался открыть несколько раз рот, чтобы высказаться о себе и прошлом, но он не давал мне ничего сказать и сразу стал говорить о себе, о только что исполненной роли.
-- Ясно ли были слышны мои слова? Как грим? Не очень плох? -- закидал он меня вопросами, снимая с себя рыцарские доспехи при помощи служителя.
-- Отлично сыграли, отлично, -- успокоил я.
Уж не произвел ли на него неприятное впечатление прием публики, не очень восторженно принявший его? Как будто он немного волновался от этого.
Улучив удобный момент, я поспешил объяснить, кто я такое.
-- Если вы оглянетесь на 30 лет назад на Воронежскую жизнь, вероятно, вспомните дом Метелькова, в котором жил Владимир Андреевич Коноров.
-- Да, душевный был человек.
-- Я племянник его.
Но это, по-видимому, не пробудило в нем никаких симпатичных воспоминаний обо мне.
-- Не помню что-то...
-- У дяди вы тогда читали "Графа сумасшедшего", своего сочинения. Вы, если не ошибаюсь, ведь Николай Петрович Пашутин?
-- Да, был им когда-то.
Россов уже освободился от рыцарского одеяния и оставался в одной ночной рубашке с обнаженною полною грудью.
-- Теперь я буду переодеваться, -- сказал он.
-- Выйти?
-- Да.
Я вышел, и дверь уборной за мною закрылась. До начала комедии "Не все коту масленица", в которой Россов не принимал участия, я все, я все ожидал в корридоре, когда он пожелает опять повидаться со мною, но напрасно. Заходил туда в антрактах по несколько раз. Уборная была открыта, была освещена, шуба Россова висела у двери, но он сам куда-то исчез и больше не появлялся.
У той же девушки я спрашивал о нем, и она ответила, что он еще не уходил.
Было ясно, что встреча со мною для него пустой звук -- и горько стало у меня на душе от людской забывчивости! Как подлое время стирает между людьми дружеские отношения, и как наивно думать, что человек через много лет остается неизменным. Напротив, по мере своего возмужания, он черствеет и делается менее чутким или даже совсем нечутким.
Свободное копирование
